Гарем на шагоходе. Том 3
Шрифт:
Гигант благодарно склонил морду и подставил крючковатый клюв.
— Тихо, мой хороший, — я погладил его по роговому покрытию. — Знаю, ты устал. Но у нас еще есть работа.
Трицератопс припал на передние лапы, и я взобрался обратно на его спину.
Добрыня поднялся.
— Вперед! — скомандовал я.
И он рванул, сокрушая каменное покрытие площади.
Прямо в гигантский проход в скале.
Глава 9
Мотопьянь
Мотопьянь
Очень дурное сочетание.
Нет, наклюкаться до чертиков и хищных белочек Мотопьянь подчиненным не позволил. Все же не такой он дурак, как может показаться со стороны. Верно же? Самому-то можно, он ведь главный. И вообще, пить умеет, не то, что некоторые!
Немного вискаря только взбодрит.
И печаль притупит.
А чего он печалится-то? Да от собственного решения!
Кто же его за язык дергал! Брякнул, не подумав! Теперь сиди тут, пока остальные братки сражаются и зарабатывают славу! Прибыль-то договорились поровну поделить, ведь сторожить такую тварь, как Кармилла — тоже штука важная и нужная. Стратегическая.
Но Мотопьянь — вольник бывалый, со стажем в пару десятилетий. Потому знал: вот отхватят они груз обратно, вернутся в родные барные пенаты и закатят пирушку. Там-то и вспомнятся все боевые заслуги.
И как сражались с кошаками. И как грохнули в спину сучьего капитана. Но когда братва захмелеет, кто-то обязательно злорадно спросит, а что все это время делал лично он? Прикладывался к бутылке, пока его братья на байках врезались в разрозненный строй тойгеров? Любовался сиськами вампирши, пока другие умирали под градом стрел?
Мотопьянь снова хлебнул из горла и покосился на Кармиллу. Та сразу же отвесила ему улыбочку, сбросила куртку с гладкого плеча и захлопала ресницами. Проклятая тварь…
Его люди держали клыкастую суку на мушке.
И вели себя не самым подобающим образом. Как разгильдяи они себя вели, честное слово.
Разбились на кучки по всему командному отсеку. Много курили, умеренно пили — потому что запретил нажираться. Обсуждали, как будут драть Кармиллу. Некоторые, особо трахнутые на башку, садились по очереди в кресло турельщика и играли в стрелялки, как маленькие. «Ту-ду-ду-ду», — голосили они, водя огневым рычагом и вдавливая гашетку. Благо турели заблокировали по случаю ремонтных работ в машинном отделении.
Когда начался бой, Кармилла перестала напевать пошлые песенки. Она следила за мониторами, на которые транслировалось изображение с камер тактических шлемов. И сверялась с картой, которую набросали анты.
— Ох, батюшки! — воскликнул искин, когда ракета вмазала по крылатому ящеру и тот рухнул вниз. — Птичку-то жалко!
— Ничего, бабуля, — ответила вампирша. — В джунглях много птичек, всех не перебьют.
— Оюшки-аюшки! Ты посмотри, внученька, как буйная головушка-то полетела! А копьем-то,
— Больненько, бабушка, — расплылась в усмешке альпа.
Мотопьяни срочно захотелось выдрать ей клыки.
— Выключи этот хлам! — рыкнул он. — Задолбала комментировать, карга старая!
— Ты, внучек, на бабушку-то не серчай, — ответила Ядвига. — Бабушка ведь правда старенькая. Лучше пирожочков пойти покушай. Негоже только пить, закусывать надобно.
Сияющая ухмылка Кармиллы выразила все без слов.
Насчет этой шмары Змей дал четкие указания.
Будет выкобениваться — прострелить ей оба колена, врезать арматурой по печени. Любые увечья, но не убивать, пока она не поддержит вольников ракетным огнем. Уже поддержала. Но есть вероятность, что потребуются новые залпы.
Портить такую красотку жалко, но если срезать проклятые волосы, все остальные женские прелести останутся на месте. Осталось придумать, чем резать. Бензопилой? Или попытаться выжечь сварочным аппаратом?
Эх, нет, полукровку проще убить, чем обкорнать.
Мотопьянь одним глотком опустошил бутылку наполовину.
Похоть, злоба и жалость к себе ударили в голову.
Уж больно соблазнительно эта клыкастая бестия перекладывала ногу на ногу.
Спиртное тоже сыграло роль, так что Мотопьянь рыгнул, почесал яйца и обратился к вампирше:
— Эй, белоснежка, а правду говорят, что у вас из-за регенерации каждый раз плева зарастает? Получается, ты не шлюха, а опытная девственница!
Шутка понравилась народу и получила в поддержку дружный хохот.
Кармилла ответила не сразу. Сперва она достала из кармашка куртки зеркальце и помаду.
Развернувшись к мужчинам, стала вызывающе красить губы в ярко-алый цвет.
— Женщины моей расы трахаются только с настоящими мужчинами. И после сегодняшней битвы я отдамся самому достойному. Сможешь расспросить его, что там у меня между ног. Тебя-то в списке кандидатов нет.
Эта подколка ударила в самую точку. Настроение шутить сразу пропало, зато появилось желание немедленно раскроить ее крашеные губы.
— Да ладно тебе, Пьянюшка, — сказала она глумливо. — Неужто маленькая шуточка так тебя задела?
— Сука, думаешь, я сейчас выйду из себя, прикажу седлать коней и поскачу в бой?
Отлепившись от кресла, лидер банды расправил плечи — довольно внушительные. Сейчас даже пузо придавало ему некую харизму. Сам-то он всегда гордился своим телом — такому много бухла надо, чтоб захмелеть!
— Что ты, милый, — вампирша захлопала ресницами. — Как же ты бросишь меня на хозяйстве? У нас же банкет намечается. Вот скоро мальчики вернутся, будут праздновать победу. Интересно, тебя пригласят?
И снова эта тварь надавила на больную мозоль!
Мотопьянь шагнул к ней, сжимая в руках бутылку и собираясь разбить ту о башку альпы.
На его пути встал один из приближенных.
— Братан, не лезь, видно же, она тебя провоцирует, — сказал он примирительно.
Но Мотопьянь уже разошелся. Медвежьей лапой отодвинул помощника в сторону и пробурчал: