Гарем
Шрифт:
Акбар вторично, слегка нахмурившись, махнул Омару. Тот потянулся к застежке крошечного болеро.
– Нет! – вскричала Эстер и оттолкнула маленького евнуха.
Тогда Акбар взялся за дело сам, но Эстер и ему дала отпор.
– Прекратить! – грозно приказал Халид и ринулся вперед.
Он бесцеремонно растолкал ошеломленных мужчин, раскидывая их по сторонам, как кегли, и вскочил на помост. Он выхватил из рук Омара яшмак и закутал в него Эстер. Глаза девушки закатились, и она пошатнулась. Халид поднял ее на руках и обратился
– Я передумал.
В дальнем конце зала Малик и Мурад обменялись понимающими улыбками.
– Вы не вправе так поступать! – возразил Акбар. – Аукцион уже начался!
Халид свирепо взглянул на торговца.
– Я сказал – торгам конец!
– Нечестная игра! – осмелился подать голос граф Орсиони.
– Мошенничество! – визгливо поддержал приятеля Яглы Сиркон.
– Нас унизили, – произнес герцог. Все трое содержателей вертепов были недовольны, более того, они кипели гневом.
– Я решил оставить мою рабыню за собой. – Голос Халида перекрыл ропот толпы. – А чтобы вы не зря потратили время, я за свой счет предлагаю вам выбрать любую жемчужину из коллекции нашего несравненного Акбара.
– Вы подарите каждому по рабыне? – Акбар аж задохнулся, предвкушая невиданную прибыль.
– Да, но при условии, что Яглы Сиркон никогда впоследствии не будет участником твоих аукционов. – Халид устремил взгляд на жирного сластолюбца. И если б взглядом можно было убить, то Яглы Сиркон тотчас бы растекся сальным пятном по ковру.
Перекинув свою добычу через плечо, Халид, словно удачливый охотник, спустился с помоста, и мужчины расступились перед ним, освобождая путь. Приблизившись к кузену, он задержал шаг.
– Сколько бы девственниц ты ни лишил невинности, эта тебе не достанется!
Халид был серьезен, а Мурад, наоборот, еле сдерживал смех.
– Хоть она и хороша, но слишком засиделась в девственницах. Я предпочитаю девочек на несколько лет моложе. Как ты с ней поступишь теперь?
– Нужно ли спрашивать, как он поступит? Мужчины не задают друг другу подобных вопросов, – подначивал Малик.
И тут Меч Аллаха и Султанский Пес показал свой истинный нрав Акульей Пасти и Стамбульскому Жеребцу. Ибо оба его приятеля вздрогнули, опасаясь за собственную жизнь.
– Эстер удивительная девушка из благородного рода и достойна быть женой, а не наложницей! – Голос Халида прогремел под низкими сводами зала. – Ты, Малик, отведешь евнуха Омара обратно к моей матушке. Его услуги мне больше не понадобятся.
И Халид унес легкое тело возлюбленной из пропитанного благовониями и похотью зала на обдуваемый свежим ветерком балкон.
Тьма сгустилась над дымным Стамбулом, жарящим на углях мясо и кебаб для вечерней трапезы. И мусульмане, и евреи, и христиане – все проголодались и готовили себе ужин. Опустел дом Акбара, участники торгов разошлись, оживленно обсуждая случившееся.
Халид дождался, когда его возлюбленная
– О мой Дикий Цветок, – с необыкновенной нежностью проговорил он. – Я буду защищать тебя всегда и везде, и ты всегда будешь рядом со мной.
Никто не пел ей раньше любовных серенад, да и сам Халид не догадывался, что напевная турецкая речь звучит как песнь любви.
Абдулла терпеливо стоял неподалеку, но наконец это вынужденное безделье ему надоело.
– Господин, твои руки, наверное, уже устали. Погрузим наше сокровище на лошадку и отвезем куда следует. Думаю, что лучшим прибежищем для нее будет логово твоей матушки Михримы.
Так они и порешили. Абдулла привел под уздцы оставленную в укромном уголке лошадь, посадили в седло драгоценную ношу и начали спускаться по залитой лунным светом тропе.
Но они были не одни. В тени, отбрасываемой валунами и кустарниками, пряталось какое-то существо. Оно сопровождало их, перебегая с места на место. Оно следило за принцем все то время, что он провел на балконе с Эстер. Теперь он позволил себе вздохнуть свободнее, откинув с лица плотный темный покров. Это был сущий Хорек – верткий, хитрый, скрытный и безжалостный.
И еще, вдобавок, он был очень умен. То, что Меч Аллаха обрек себя на гибель, влюбившись в его невесту, было неслыханной удачей, ниспосланной богом. Но и он, Хорек, частично достоин лавров победителя над язычником.
«Она – моя славненькая англичаночка, доведет турецкого принца до позора и погубит его!» – таковы были его мысли. Хорек удовлетворенно сучил лапками и злобно скалился, а равнодушная луна светила ему так же, как и влюбленным.
В гареме началась настоящая паника, когда туда заявился сын Михримы с женщиной. По правилам, новоприбывшая должна была пройти тщательную проверку, но Халид пренебрег правилами.
Он внес Эстер на руках в личные покои матери, куда его не допускали с тех пор, как он достиг зрелого возраста. По пути он отталкивал в стороны пытавшихся задержать его евнухов, ударяя их в толстые животы носком сапога, но здесь, осторожно опустив принесенную им девушку на ковер, сразу же разулся. Некоторые правила поведения в гареме он затвердил с детства.
Халид прилег возле нее. Эстер лежала совершенно неподвижно, а он чертил пальцем на ее бархатной щечке какие-то таинственные знаки. Какой-то жрец из уничтоженного его войском племени поделился с Халидом знанием, что даже палец обыкновенного человека, если в нем сконцентрирована энергия, способен исцелить недуг. Старый жрец испустил дух, увидев, что вся семья его вырезана. Но, может, какая-то крупица правды была в его словах.
А за дверью уже шептались всполошенные служанки и евнухи. Тревога пронеслась по узким коридорам и душным комнатам подобно ледяному сквозняку. Замшелое болото вдруг вспенилось пузырями.