Гарики предпоследние. Штрихи к портрету

Губерман Игорь Миронович

*

Хотя проходит небольшой отрезок нашей биографии, хоть мы такие же душой — нас жутко старят фотографии.

*

Когда мы начинаем остывать и жизнь уже почти что утекла, мы ценим нашу ветхую кровать как средство сохранения тепла.

*

Дряхлый турист повсеместно льется густыми лавинами: старым развалинам лестно встретиться

взглядом с руинами.

*

Старушке снятся дни погожие из текших много лет назад, когда кидались все прохожие проситься к ней в нескучный сад.

*

Творец расчислил наперед любое наше прекословье: вторая молодость берет у нас последнее здоровье.

*

Я вязну в тоскливых повторах, как будто плывут миражи; встречаются сутки, в которых уже точно так же я жил.

*

От чего так устал? Ведь не камни таскал. А подвыпив, еще порываюсь я петь; но все время тоска, и повсюду тоска — помоги мне, Господь, эту жизнь дотерпеть.

*

Если ближе присмотреться, в самом хилом старикашке упоенно бьется сердце и шевелятся замашки.

*

Вместе со всеми впадая в балдеж и на любые готовы падения, вертятся всюду, где есть молодежь, дедушки легкого поведения.

*

Наше время ступает, ползет и идет по утратам, потерям, пропажам, в молодые годится любой идиот, а для старости — нужен со стажем.

*

Да, молодые соловьи, мое былое — в сером пепле, зато все слабости мои набрали силу и окрепли.

*

Уже не позавидует никто былой моей загульной бесноватости, но я обрел на старости зато все признаки святого, кроме святости.

*

Не манят ни слава, ни власть, с любовью — глухой перекур, осталась последняя страсть — охота на жареных кур.

*

Негоже до срока свечу задувать, нам это веками твердят, однако тому, чье пространство — кровать, нет лучше лекарства, чем яд.

*

Я не только снаружи облез, я уже и душевно такой, моего сластолюбия бес обленился и ценит покой.

*

Судьба

ведет нас и волочит на страх и риск, в огонь и в воду, даруя ближе к вечной ночи уже ненужную свободу.

*

Душа поет, хотя не птица, и стать легка не по годам, и глаз, как странствующий рыцарь, прекрасных сыскивает дам.

*

Горизонт застилается тучами, время явно уже на излете, ибо стали печально докучливы все волнения духа и плоти.

*

Провалился житейский балет или лысина славой покрыта — все равно мы на старости лет у разбитого дремлем корыта.

*

Стал верить я глухой молве, что, выйдя в возраст стариковский, мы в печени и в голове скопляем камень философский.

*

Годы создают вокруг безлюдие, полон день пустотами густыми; старческих любовей скудоблудие — это еще бегство из пустыни.

*

Ходят цыпочки и лапочки — словно звуки песнопений; половина мне до лампочки, остальные мне до фени.

*

Копчу зачем-то небо синее, меняя слабость на усталость, ежевечернее уныние — на ежеутреннюю вялость.

*

Угрюмо сух и раздражителен, еще я жгу свою свечу и становиться долгожителем уже боюсь и не хочу.

*

Еще несет нас по волнам, еще сполна живем на свете, но в паруса тугие нам уже вчерашний дует ветер.

*

Не назло грядущим бедам, не вкушая благодать, а ебутся бабка с дедом, чтобы внуков нагадать.

*

Дотла сгоревшее полено, со мной бутыль распив под вечер, гуняво шамкало, что тлена по сути нет и дух наш вечен.

*

Меня спроси или Его — у нас один ответ: старенье — сумерки всего, что составляло свет.

*

Уже немалые года мой хер со мной отменно дружен, торча во младости всегда, а ныне — только если нужен.

*

Я дряхлостью нисколько не смущен, и в частом алкогольном кураже я бегаю за девками еще, но только очень медленно уже.