Гармонии эпох. Антропология музыки
Шрифт:
ЛК.О Веберне стоило бы поговорить больше, хотя не обязательно в данной книге. Но прорыв всё-таки сделал Шёнберг. Это принципиально.
8. Неверно изложены сведения о музыке Шёнберга (Новая Венская Школа). Додекафония и серии поданы раздельно. Но серии и ряды уже есть у Шёнберга — ведь именно в них и заключен принцип додекафонии! Додекафония — это и есть серийнаямузыка! И почему же додекафония — это беспорядок??? Как раз это почти самый четкий в истории музыки порядок!! Сериализм действительно возник после Шёнберга, и в нем достигнута еще
Нововенцы создали первые образцы действительно атональной музыки (с оговоркой на некорректность этого термина). Поэтому нельзя сказать, что она «затем пошла» по этому пути. Цитата из Шёнберга (об отсутствии архитектуры и структуры) относится как раз к так называемому «атональному» периоду его творчества, когда в его музыке действительно не было ни архитектуры, ни структуры. К додекафонному творчеству это высказывание отношения не имеет — ведь додекафония есть высшая форма порядка в музыке.
ЛК.Вероятно, нужно больше сказать о сериях, но мне бы не хотелось втягивать читателя в различение серий, серийной техники и сериализма. Пожалуй, придется (при редактировании в дальнейшем я это сделал). Дело в том, что у меня же не излагается последовательность развития каждого течения, а объясняются только их основные параметры. Относительно музыки Шёнберга я объясняю, что такое додекафония (12, атональность) и отдельно, что такое серии, сериализм. Для меня этот кусок логичен. Что же до беспорядка, то для уха, привыкшего к звуковым соподчинениям функциональной гармонии, не исчезнувшим у романтиков, атональность, хроматика — это, конечно, беспорядок. Порядок в теории, в написании, но на слух… Возможно, это субъективное восприятие.
9. Течение минимализма автор также освещает неверно. Здесь его опять название ввело его в заблуждение. Да, сами элементы предельно просты, но зато ритмическая игра, которая с ними происходит, — бесконечно сложна! Вспомните Адамса, которого мы играли с Сашей. Если бы все было так просто, нам бы не нужно было сыгрываться каждый день по нескольку часов!
Автор же сравнивает минимализм с примитивными попсовыми песнями. Суть минимализма такова: простота тематических элементов — их бесконечное повторение — изощренная ритмическая сложность. В попсовых песнях ничего подобного нет.
ЛК.Моя вина в чрезмерном сокращении определений. Но в основе не вижу ошибки. Ритмика в музыке минимализма усложнена, но гармония и мелодика просты. А я говорю о гармонии, не о музыке в целом. Попсовые песни сложной ритмики не имеют, это верно, но в роке сложные ритмы есть. Да не минимализм я сравнивал с попсовыми песнями, а в песнях усматривал воздействие минимализма. По-моему, тенденция общая.
10. Стоит ли продолжать? Это только самые непростительные погрешности. [Из существенных замечаний критика наиболее существенными мне показались указания на неверную характеристику неоклассицизма и первого авангарда — эти замечания я принял и погрешности устранил. — ЛК]. Есть и более мелкие. [Далее в письме следовал еще ряд указаний на погрешности, которые я устранил. Я очень признателен критику за все эти замечания. — ЛК].
Несмотря на всё вышесказанное, автор заслуживает глубочайшего уважения. Не будучи профессиональным музыкантом, он осмелился все обобщить. Кроме того, он явно очень интересный человек и, я думаю, блестяще реализованный в своей области. Лев Самуилович Клейн — один
Ася, надеюсь, вы с Володей ему [Л.C.] ничего не передадите? А если вы все-таки будете передавать мою критику, делайте это в максимально мягкой форме. [Посредники, спасибо им, передали мне письмо в полном виде. — ЛК], И вообще, история гармонии — настолько тонкая материя, что не профессиональному теоретику разобраться в ней практически невозможно. Поэтому даже то, что сделал Клейн, — заслуживает всяческих похвал уже за само намерение.
И еще раз, спасибоогромное за такое доверие ко мне. Критицизм у меня в натуре, ничего не могу с этим поделать. :) Тем более, ты передала мне, что Володя очень интересуется моим мнением!
В общем, спасибо вам обоим и надеюсь, что вы не обидитесь на меня смертельно за такую критику, потому что мне бы очень хотелось продолжить наше общение!!! :)))
P.S. Теперь зато у вас есть моральное право разносить мою музыку! :)
– ------------------
На этом кончается письмо Насти Хрущевой, испещренное извинительными улыбками — :) — на компьютерном новоязе. Ее музыку я пока не слышал, а услышав, разносить не буду. Вероятно, она написана на языке, чуждом мне и не очень понятном. Чувствуется, что автор письма и мой критик увлекается Шёнбергом и Веберном. Письмо ее показывает, что музыкальная молодежь, вежливо критикуя вкусы и мысли «уходящего поколения» и признавая некоторые его резоны (уж «гиганты» мы или нет — это вообще рано судить), формирует собственные взгляды на мир и на музыку и, вероятно, со временем напишет по-иному то, что продумал и в этой книге изложил я.
Я всё же предложил Насте изложить места, вызвавшие ее наибольшие возражения, иначе — так, как она бы хотела их видеть в моей книге. С тем, чтобы я, сославшись на нее, мог исправить их. На это умная Настя ответила, что по зрелом размышлении решила ничего не менять в тексте, мотивируя это словами, которые я не могу не процитировать:
«Книга — живой организм, и когда концепция уже сложилась, поздно что-то менять. Я все равно считаю, что с точки зрения профессионального музыковеда в ней осталось некоторое количество некорректных идей и фраз. Но для Вашего адресата — немузыканта эти погрешности в самом деле не имеют никакого значения, а книга и в таком виде сыграет свою замечательную роль».
Я-то надеюсь, что и для музыкантов в книге найдется пара-другая интересных идей, способных стимулировать их собственное мышление или, по крайней мере, показаться полезными. А Насте могу лишь ответить: «Спасибо за напутствие!»
Резюме
Автор этой книги — не музыкант, а известный ученый, специалист по археологии и культурной антропологии. В книге прослежено, как изменялась гармония на протяжении истории, как одна гармоническая система сменялась другой под воздействием сдвигов в социальной психологии. Этот подход позволяет автору рассмотреть формы серьезной классической музыки в сравнении с музыкой легкой. Он показывает, что джаз и рок — не антимузыка, а закономерные формы музыки, связанные со всем развитием музыкальной культуры, что они многими корнями уходят в традиционную музыку. В связи с этим ставится вопрос о путях дальнейшего развития музыки.