Гарри, Драко и философский камень

Shtil

– Мы просто медленно соображаем, - вставил, наконец, веское слово и Винсент, воспользовавшись паузой.

– Вот и теперь мы подумали, и поняли, что вы с Драко друзья.

Гарри вспыхнул и хотел протестовать, но Гойл остановил его:

– Не сбивай нас. Мы и сами собьемся. Так вот, мы с Винсентом поговорили, обсудили это. Мы рады за вас и все такое. Но мы просили бы, чтобы вы не возражали против нашей с вами дружбы. Понимаешь, ведь только благодаря Драко мы попали в Хогвартс. Если бы не он, кто знает, где бы мы были. Он знает нужные слова, чтобы нам было понятно. Но мы постараемся вас не тормозить. Вы идите вперед,

не оглядывайтесь на нас, просто позвольте нам прикрывать ваши спины.

Оба парня сжали руки, демонстрируя мускулы и свою способность защищать друзей.

– Главное - ты не думай чего плохого, если Драко иногда нам в чем поможет. Он такой. Он может.

– Пока, Гарри, - кивнул Винсент и оба грузных парня пошли к своему столу, не давая Поттеру возможности как-либо прокомментировать сказанное.

Как-то с первого дня повелось, что правый от входа стол в их студии оккупировали Поттер с Малфоем. Ближе к двери в спальню сидели Нотт и Забини, а напротив них Гойл и Кребб.

Когда Драко вновь появился в студии, Гарри уже успел решить первый пример. Хоть математика и не была его любимым предметом, но материал в целом был знакомым, и он помнил, с чего следует начать. Да и голос профессора Вектор, которая объясняла алгоритм решения, все еще звучал в голове.

Малфой заглянул Поттеру через плечо, проверяя, чем он занимается, сказал:

– Вижу - ты тут и без меня справляешься. А я встретил в коридоре Флинта. Пожаловался на жизнь. У него уже голова болит о том, кого в команду по квиддичу брать. Жаль, нам пока что туда нельзя. Из-за разговора с Маркусом я настолько задержался. Ну, ладно - не буду мешать.

После этого он направился в сторону Кребба и Гойла:

– Ну, что? Как у вас дела? Давайте, вместе займемся заданием. Я буду писать и сразу пояснять, что я делаю и почему. Если что-то не поняли - сразу говорите.

Через пару минут Гарри поймал себя на том, что вслушивается в негромкий голос Малфоя. У блондина явно был педагогический талант. Он умел самую сложную вещь сделать простой, выделив стройную логическую схему, по которой она была выстроена. И Блейз, тоже корпевший над уроками, как видел Поттер, не ушел от соблазна решать примеры синхронно объяснению Драко. В студии не было лишь Теодора. Он первым справился с домашним заданием и уже валялся в спальне, читая книгу. Он пробовал начать ее читать еще в студии, но ушел, спасаясь от голосов Драко и Грегори (Винс и в этом случае больше молчал). Судя по обложке книжки (на ней были изображены рыцарь в латах и дама в роскошном платье), Теодор читал что-то историческое и романтичное одновременно.

Первым уроком в пятницу вновь была трансфигурация с гриффиндорцами. Гарри с некоторой опаской ждал встречи с Уизли. Но никаких перепалок с Роном на этот раз не было. Возможно из-за того, что МакГонагал открыла класс сразу же, как только первокурсники Слизерина подошли к нему.

Самым интересным был второй час. Декан Гриффиндора раздала всем студентам по отрезку ивовой ветки размером со спичку и предложила превратить этот прутик в иглу. Никакого особого заклинания для трансфигурации не было. Необходимо было просто провести вдоль веточки волшебной палочкой и представить в этот момент, как дерево постепенно превращается в металл, один конец стержня утончается, а во втором возникает ушко для ниток.

Гарри никогда не жаловался на нехватку воображения. И

хотя он уже больше месяца знал, что является магом, и почти неделю учился в самой настоящей школе для волшебников, мальчик не смог сдержать изумления при виде того, как послушный его воле кусочек дерева превратился в самую что ни на есть настоящую иголку - точно такую, какой тетя Петуния иногда вышивала цветочные узоры на салфетках и носовых платках. Металл иглы, словно от воздействия времени, был покрыт патиной окислов.

Игла у Драко была более пижонская - сверкала, как новенькая. Мальчики переглянулись, довольные собой, и обернулись на профессора. МакГонагал в этот момент была в конце класса, наблюдая за мучениями Уизли.

– Давай, пока никто не видит, сотворим что-нибудь попроще, - шепнул Драко, тут же превращая свой шедевр в нечто, все еще напоминающее иглу, но и конец у нее был туповатый, и ушко - кривое.

– У меня получилось, - раздался радостный выкрик Грейнджер.

Пока весь класс смотрел в сторону девчонки, Гарри сотворил почти точную копию малфоевской кривой иглы.

– Действительно, мисс Грейнджер, у вас великолепно получилась трансфигурация. Пять баллов Гриффиндору.

– А что у вас, молодые люди, - профессор стояла уже возле их с Драко стола.

Как бы то ни было, но иголки у них получились. Это вынуждена была признать и декан Гриффиндора:

– Неплохо для начала. По два балла Слизерину. Но кажется вы, мистер Малфой, и вы, мистер Поттер, очень редко в своей жизни видели иглы.

Кто-то из гриффиндорцев в задних рядах засмеялся, но тут же смолк под суровым взглядом декана. Надо было отдать ей должное, МакГонагал пыталась быть ко всем справедливой, невзирая на принадлежность к факультету.

На арифмантике ничего интересного не случилось. Разве что слизеринцы могли радоваться тому, что получили столько же поощрительных баллов, как и студенты Рейвенкло. А это многого стоило. Вороний факультет издавна славился успехами в точных науках.

А вот занятие по защите Поттеру показалось просто ужасным. Вел его уже знакомый мальчику по встрече в книжном магазине профессор Квиррелл. Увидев Гарри среди прочих учеников, он вновь устроил ему славословие минут на десять. Когда он все же прекратил говорить фальшивые пустопорожние комплименты и приступил непосредственно к уроку, оказалось, что у урока нет никакой темы. Молодой преподаватель начал рассказывать какие-то бредовые истории о своих похождениях в разных странах: Румынии, Албании, Египте. В Румынии он, якобы, встретил вампира, от которого едва спасся при помощи головки чеснока. И теперь профессор всегда носит его с собой. Класс защиты действительно пах (чтобы не сказать - вонял) чесноком. В Египте же профессор спас местного уважаемого мудреца от зомби.

Причем говорил Квиррелл настолько неубедительно, настолько путался в деталях, громоздил нелепость на нелепость, что было явно видно, что он сочиняет эти истории прямо на ходу. Если вспомнить еще и жуткое заикание профессора, а также глупо выглядевший фиолетовый тюрбан на голове, нет ничего удивительного в том, что уже с половины первого урока весь первый курс Хаффлпаффа лежал покатом от смеха. Иногда к этим взрывам смеха невольно присоединялись и слизеринцы. Неизвестно было, правда, над кем они больше смеются - над недалеким преподавателем или над такими непосредственными и забавными соучениками.