Гарри Поттер и Часы Жизни
Шрифт:
На этот раз портрет произвел на него угнетающее впечатление. Гарри вглядывался в бородатого старца, ощущая необъяснимый страх - ему казалось, что изображение сейчас оживёт. Он прислушался - ни звука не проникало в кабинет. Тишина была такой зловещей, обволакивающей, что юноше стало не по себе.
Справившись с волнением, он снова поднял волшебную палочку и направил на книгу, нарисованную на портрете.
– Лили!
– выкрикнул он. Яркий сиреневый луч ударил в картину.
Напряжённо вглядываясь в изображение, Гарри заметил, что по контуру книги появились трещины. Они становились всё глубже. Обложка
Через несколько мгновений книга бесшумно отделилась от полотна и поплыла к юноше - протянув руку, он сомкнул дрожащие пальцы на кожаном переплёте.
Гриффиндорец ни на минуту не усомнился, что это именно дневник. Он открыл его наугад и, увидев знакомый мелкий почерк Снейпа, просиял.
– Получилось!
– он всё ещё не мог прийти в себя.
– У меня получилось!!!
Звонкий крик Гарри, отразившись от потолка и стен кабинета, рассыпался многоголосым эхом. И как он сразу не догадался, что профессор не стал бы прятать дневник в личных вещах или на книжных полках! И пользоваться банальными заклятьями было не в его обыкновении! Мастер зелий придумал своё заклинание и назвал его именем той, которую любил всю свою жизнь! Как всё просто! Логично и просто до гениальности!
«Если бы не Невилл со своим любовным стихом, я бы, наверное, никогда не догадался!» - отдал Гарри должное другу.
Юноша хотел как можно скорее рассказать обо всём Дамблдору, Рону и Гермионе, но посчитал, что будет лучше, если он сперва прочтёт дневник. Прижимая к груди бесценное сокровище, Гарри направился в комнату Снейпа.
Несколько мгновений он стоял неподвижно, вдыхая уже знакомый аромат спальни профессора, затем подумал о месте для чтения. Гарри не осмелился лечь на кровать и потому решил устроиться на диване. Подложив себе под спину мягкую подушку в шёлковом чехле, он раскрыл дневник на титульном листе.
Почерк Мастера зелий нельзя было назвать каллиграфическим. Он был весьма необычным. Буквы, напрочь лишенные округлости, отличались заострённостью и прямотой. Рука учителя была тяжёлой - он так надавливал на остриё пера, что слова казались оттисками. Судя по толщине переплёта, Снейп не часто делал записи в своём дневнике. В жизни он был немногословным, и Гарри примерно представлял себе его стиль.
Юношу охватило волнение. Подобное состояние возникало у него перед погружением в Омут Памяти. Впрочем, чтение чьих-то воспоминаний это тоже своеобразное присутствие в них.
Судя по дате первой записи, Мастер зелий начал вести дневник с ноября 1990 года. Пробежав глазами коротенький текст, Гарри понял, что профессор приготовил какое-то очень сложное зелье и решил описать процесс поэтапно. Наверное, с этого и пошло. Последующие несколько страниц содержали рецепты отваров, выкладки из журналов, потом рабочие записи стали перемежаться с жалобами на коллег, едкими высказываниями в адрес некоторых учеников и саркастичными рассуждениями Снейпа о разных вещах.
Вскоре молодой человек отыскал глазами своё имя - накануне прибытия Гарри в Хогвартс профессор написал несколько строк в свой дневник.
«Завтра в Хогвартс прибывают первокурсники. В их числе будет Гарри Поттер.
Каким
– Заносчивым, наглым мальчишкой, каким был его отец. Вряд ли в нём будет хоть что-то от Лили. Самое ужасное, что, глядя на него, я буду думать не о том, что он сын Лили, а о том, что он сын этого несчастного выскочки Джеймса»
Читать такое о собственном родителе было неприятно, но Гарри уже давно понимал причину ненависти Снейпа к отцу и даже оправдывал её. Следующая запись была датирована первым сентября.
«Волшебная шляпа распределила Поттера в Гриффиндор. Я вообще считаю, что Поттеру не стоило её одевать - у него на лбу написано: «Гриффиндор», но традиция есть традиция. Во время ужина я случайно встретился с ним взглядом. У него была странная реакция - хлопнул себя ладонью по лбу. Возможно, это связано со шрамом… Или это просто совпадение…»
Гарри вспомнил распределение по факультетам, приветственную речь Дамблдора.
«Как я и ожидал, Поттер оказался вылитым отцом, и это не могло не вызвать во мне неприязнь. Кроме того, он умудрился надерзить мне - и это на первом-то уроке! За его наглый ответ я лишил Гриффиндор одного очка, а теперь жалею, что снял так мало - думаю, что и двадцати было бы не достаточно. Салазар свидетель - я не хотел относиться к мальчишке предвзято. Похоже, что в нём нет ничего от Лили...»
В этих строках было мало лестного. Юноша вздохнул и продолжил чтение.
«Во время сегодняшнего разговора с Дамблдором в его кабинете я так и сказал директору, что Поттер бесталанен и самовлюблён, как и его отец, любит нарушать правила, жаден до славы, внимания, да к тому же ещё нахал, каких поискать. Дамблдор вступился за Поттера и начал меня убеждать, что «мальчик скромен(!), приятен в обращении(!!) и не лишён дарований(!!!)». Вдобавок, Поттер ещё и Мессия! Раздумываю, не облобызать ли ему ноги на завтрашнем уроке»
На следующих двух страницах шли рецепты зелий, выдержки из каких-то статей. Гарри пробежался глазами по строчкам и остановился, увидев фамилию Квиррелл.
«Квиррелл не понравился мне с первого взгляда, и дело даже не в том, что он занял должность преподавателя по Защите от тёмных сил, которой я добиваюсь уже несколько лет. Причина в другом - слишком он прост и глуп с виду, этот учителишка, а под масками безобидных овец, как правило, скрываются волки.
Похоже, Дамблдор не зря попросил меня присмотреть за Квирреллом - подозреваю, что именно он выпустил сегодня Тролля.
Я сразу бросился на третий этаж, в запретный коридор, в надежде перехватить Тролля, но в итоге меня укусила чёртова трёхголовая тварь. Так что теперь я сам себе мадам Помфри. Слава Мерлину, что никто больше не пострадал. Поттер и Уизли, к моему крайнему удивлению, Тролля одолели».
Профессор Снейп отличался лаконичностью, и потому следующая запись показалась Гарри огромной.
«Сегодняшний матч по квиддичу неприятно сказался на моих нервах. В первый раз я почувствовал настоящую угрозу для жизни Поттера.