Гарри Поттер и Дары Cмерти

Роулинг Джоан Кэтлин

Он испытывал облегчение, поскольку успел уже напридумывать всяких ужасов, самым меньшим из которых было заклятие Круциатус.

– Что мы действительно хотели бы узнать, профессор Блэк, – начала Гермиона, – так это… м-м-м… извлекался ли меч из ящика прежде. Может быть, его уносили, чтобы почистить или ещё куда-то?

Финеас Найджелус помолчал, снова попытался освободить глаза, а потом хихикнул.

– Отродье маглов, – сказал он. – Оружие гоблинской работы не требует чистки, недотёпа вы этакая. Серебро гоблинов

отталкивает любую земную грязь, принимая в себя лишь то, что его закаляет.

– Не надо называть Гермиону недотёпой, – сказал Гарри.

– Я устал от возражений, – сообщил Финеас Найджелус. – Может быть, мне уже пора вернуться в директорский кабинет?

Он наощупь двинулся по портрету, пытаясь отыскать край рамы, чтобы покинуть холст и возвратиться в Хогвартс. И тут Гарри ощутил внезапный прилив вдохновения.

– Дамблдор! Вы не могли бы привести сюда Дамблдора?

– Прошу прощения? – удивился Финеас Найджелус.

– Там же висит портрет профессора Дамблдора. Вы не могли бы привести профессора сюда, в ваш портрет?

Финеас Найджелус повернулся на голос Гарри:

– Похоже, невежество присуще не только отпрыскам маглов, Поттер. Те, кто изображён на портретах Хогвартса, могут беседовать друг с другом, однако они не способны перемещаться за пределами замка. То есть способны, но лишь для того, чтобы навестить другой свой портрет, висящий где-то ещё. Дамблдор не может прийти сюда вместе со мной, а после всего, что я от вас натерпелся, я и сам сюда возвращаться не стану, будьте уверены!

Гарри, немного павший духом, наблюдал за Финеасом, возобновившим попытки покинуть раму.

– Профессор Блэк, – произнесла Гермиона, – а не могли бы вы сказать нам, пожалуйста, когда меч в последний раз вынимали из ящика? Я имею в виду, до того, как его забрала Джинни.

Финеас нетерпеливо всхрапнул.

– Сколько я помню, в последний раз меч Гриффиндора покидал при мне ящик, когда профессор Дамблдор вскрывал с его помощью некий перстень.

Гермиона стремительно повернулась к Гарри. Но говорить что-либо в присутствии Финеаса Найджелуса, сумевшего наконец нащупать выход, они не решились.

– Ну что же, спокойной вам ночи, – не без желчности произнёс он и начал выбираться из портрета. Когда на виду остались лишь поля его шляпы, Гарри вдруг крикнул:

– Постойте! А Снеггу вы об этом говорили?

Финеас Найджелус просунул украшенное повязкой лицо обратно в картину:

– Профессору Снеггу хватает важных предметов для размышлений и без многочисленных причуд Альбуса Дамблдора. Всего хорошего, Поттер!

И он исчез окончательно, оставив после себя лишь грязноватый холст.

– Гарри! – вскрикнула Гермиона.

– Я понял! – крикнул в ответ Гарри и, не сдержавшись, пронзил кулаком воздух. Они получили гораздо больше того, на что он смел рассчитывать. Он начал мерять палатку шагами, чувствуя,

что может сейчас пробежать целую милю, даже ощущение голода – и то покинуло его. Гермиона запихала портрет Финеаса Найджелуса обратно в сумочку и, застегнув её, отодвинула в сторону и подняла к Гарри сияющее лицо.

– Меч способен уничтожать крестражи! Оружие гоблинской работы принимает в себя лишь то, что его закаляет. Гарри, этот меч пропитан ядом василиска!

– И Дамблдор не отдал мне меч, потому что ещё нуждался в нём, собирался уничтожить им медальон…

– …и, наверное, понял, что, если он завещает меч тебе, они его не отдадут…

– …и сделал копию…

– …и поместил подделку в стеклянный ящик…

– …а настоящий спрятал… Где?

Они уставились друг на друга. Гарри чувствовал, что ответ незримо висит где-то прямо над ними, совсем близко. Почему Дамблдор не сказал ему? Или всё же сказал, а Гарри просто не понял?

– Думай! – прошептала Гермиона. – Думай. Где он мог оставить меч?

– Только не в Хогвартсе, – ответил Гарри, возобновляя ходьбу.

– Где-нибудь в Хогсмиде? – предположила Гермиона.

– В Визжащей хижине? – сказал Гарри. – Туда теперь никто не заглядывает.

– Да, но Снегг умеет входить в неё, Дамблдор не стал бы так рисковать.

– Дамблдор доверял Снеггу, – напомнил ей Гарри.

– Не настолько, чтобы сказать ему о подмене меча, – ответила Гермиона.

– Да, ты права, – согласился Гарри и даже обрадовался при мысли о том, что доверие Дамблдора к Снеггу всё же было хоть и немного, но ограниченным. – Ладно, допустим, он спрятал меч вдали от Хогсмида, – но где? А что думаешь ты, Рон? Рон?

Гарри оглянулся. На один озадачивший его миг ему показалось, что Рон покинул палатку, но тут он увидел каменное лицо Рона, лежавшего на нижней койке.

– О, и обо мне наконец вспомнили, – сказал Рон.

– Что?

Рон, не отрывая взгляда от донышка верхней койки, всхрапнул:

– Продолжайте, продолжайте. Не позволяйте мне портить ваш праздник.

Гарри недоуменно взглянул на Гермиону, рассчитывая на её помощь, но она, озадаченная, по-видимому, не меньше его, лишь покачала головой.

– В чём проблема-то? – спросил Гарри.

– Проблема? Никакой проблемы нет, – ответил Рон, по-прежнему отказывавшийся смотреть на Гарри. – Во всяком случае, если верить тебе.

По брезенту над их головами ударило несколько капель. Начинался дождь.

– Ладно, значит, проблема имеется у тебя, – сказал Гарри. – Ну так давай, высказывайся.

Рон сбросил с койки длинные ноги и сел. Лицо его было теперь озлобленным, он почти не походил на себя.

– Хорошо. Выскажусь. Только не жди, что я буду скакать по палатке, радуясь ещё какой-то обнаруженной вами дряни. Лучше добавь её к списку вещей, о которых ты ничего не знаешь.