Гарри Поттер и Дары Cмерти
Шрифт:
– Не знаю? – переспросил Гарри. – Я не знаю?
Плюх, плюх, плюх – дождь становился всё гуще, барабанил по покрытому листьями берегу, по реке, что-то тараторившей в темноте. Страх погасил ликование Гарри. Рон говорил в точности то, что, как подозревал Гарри, должен был думать.
– Как-то не похоже, что я переживаю здесь лучшие дни моей жизни, – продолжал Рон. – Сам понимаешь, рука искалечена, жрать нечего и задница каждую ночь отмерзает. Я надеялся, видишь ли, что, пробегав столько недель с высунутым
– Рон, – произнесла Гермиона, но так тихо, что он сделал вид, будто не услышал её сквозь лупивший по брезенту дождь.
– Мне казалось, ты знаешь, на что идёшь, – сказал Гарри.
– Да, мне тоже.
– Так что же именно не отвечает твоим ожиданиям? – спросил Гарри. Теперь на помощь ему приходил гнев. – Ты полагал, что мы будем останавливаться в пятизвёздных отелях? Находить каждый день по крестражу? Думал, что на Рождество уже вернёшься к мамочке?
– Мы думали, ты знаешь, что делаешь! – крикнул Рон, вскакивая, и эти слова словно пронзили Гарри раскалёнными ножами. – Думали, Дамблдор тебе объяснил, что нужно делать! Мы думали, у тебя есть настоящий план!
– Рон! – снова произнесла Гермиона, на этот раз перекрыв голосом шум дождя, но Рон и тут не обратил на неё никакого внимания.
– Ну, прости, что подвел тебя, – ответил Гарри. Голос его был совершенно спокойным, хоть на него и навалилось ощущение пустоты, собственной никчёмности. – Я с самого начала был откровенен с вами, рассказывал всё, что услышал от Дамблдора. И ты, возможно, заметил – один крестраж мы нашли…
– Ага, и сейчас близки к тому, чтобы избавиться от него, примерно так же, как ко всем остальным. Иными словами, и рядом со всем этим не стояли!
– Сними медальон, Рон, – непривычно тонким голосом попросила Гермиона. – Пожалуйста, сними. Ты не говорил бы так, если бы не проносил его весь день.
– Да нет, говорил бы, – сказал Гарри, не желавший подыскивать для Рона оправдания. – По-твоему, я не замечал, как вы шепчетесь за моей спиной? Не догадывался, что именно так вы и думаете?
– Гарри, мы не…
– Не ври! – обрушился на неё Рон. – Ты говорила то же самое, говорила, что разочарована, что думала, будто у нас есть за что ухватиться, кроме…
– Я не так это говорила, Гарри, не так! – закричала она.
Дождь молотил в брезент, по щекам Гермионы текли слёзы, восторг, который они испытывали несколько минут назад, исчез, как будто его и не было никогда, сгинул, подобно фейерверку, который вспыхивает и гаснет, оставляя после себя темноту, сырость, холод. Где спрятан меч Гриффиндора, они не знали, да и кто они, собственно, такие – трое живущих в палатке подростков, единственное достижение которых сводится к тому, что они пока ещё не мертвы.
– Так почему же ты всё ещё здесь? – спросил Гарри
– Хоть убей, не знаю, – ответил Рон.
– Тогда уходи, – сказал Гарри.
– Может, и уйду! – крикнул Рон и подступил на несколько шагов к не двинувшемуся с места Гарри. – Ты слышал, что они говорили о моей сестре? Но тебе на это чихать с высокой ёлки, верно? Подумаешь, Запретный лес! Гарри Видавшему-Вещи-Похуже Поттеру плевать, что с ней там происходит. Ну а мне не плевать ни на гигантских пауков, ни на умалишённых…
– Я сказал только, что она там не одна, что с ними Хагрид…
– Да-да, я уже понял, тебе плевать! А как насчёт остальной моей семьи? «Уизли вовсе не нужно, чтобы покалечили ещё одного их ребёнка» – это ты слышал?
– Да, и…
– Не интересуюсь и ими, так?
– Рон, – вставая между ними, сказала Гермиона, – это же не значит, что произошло что-то ещё – такое, о чём мы не знаем. Подумай: Билл уже весь в шрамах, многие наверняка видели, как Джорджу оторвало ухо, ты, как считается, лежишь при смерти, я уверена, только об этом он и говорил…
– Ах, ты уверена? Ну отлично, тогда и я за них волноваться не буду. Вам двоим хорошо, вы своих родителей надёжно попрятали…
– Мои родители мертвы! – взревел Гарри.
– А мои, может быть, в одном шаге от этого! – завизжал Рон.
– Так УХОДИ! – крикнул Гарри. – Возвращайся к ним, притворись, что вылечился от обсыпного лишая, мамочка накормит тебя и…
Рон сделал неожиданное движение. Гарри отреагировал мгновенно, но, прежде чем палочки вылетели из их карманов, Гермиона подняла свою.
– Протего! – крикнула она, и невидимый щит отделил её с Гарри от Рона – мощь заклинания заставила всех троих отпрянуть на несколько шагов. Разъярённые Гарри и Рон вглядывались друг в друга сквозь прозрачный барьер, и казалось, будто каждый впервые ясно увидел другого. Ненависть к Рону разъедала Гарри, как ржа: что-то, соединявшее их, было разрушено навсегда.
– Оставь крестраж, – сказал Гарри.
Рон через голову сорвал с шеи цепочку и швырнул медальон в ближайшее кресло. А потом взглянул на Гермиону:
– Что будешь делать?
– О чём ты?
– Ты остаёшься – или как?
– Я… – страдальчески произнесла Гермиона. – Да… да, остаюсь. Рон, мы обещали пойти с Гарри, обещали помочь…
– Я понял. Ты выбираешь его.
– Нет, Рон… прошу тебя… не уходи, не уходи!
Однако Гермионе помешали её же Щитовые чары, а когда она сняла их, Рон уже выскочил в темноту. Гарри стоял неподвижно, молча, слушая, как она рыдает, выкликая среди деревьев имя Рона.
Через несколько минут Гермиона вернулась с мокрыми, липнувшими к лицу волосами.