Гарри Поттер и дары Смерти(«Translate Army»)
Шрифт:
— Я открою его, — произнёс Гарри, — И ты ударишь. Немедленно, хорошо? Что бы там ни было — оно будет сражаться. Та часть Риддла в дневнике пытался убить меня.
— Как ты собираешься открыть его? — спросил Рон. Он выглядел испуганным.
— Я думаю попросить его открыться, на змеином языке, — сказал Гарри. Ответ так быстро пришёл к нему, как будто он уже знал его. Возможно, он понял это благодаря недавней встрече с Нагайной. Он взглянул на змееподобную букву «S», выложенную сияющими зелёными камнями и с лёгкостью представил, что это миниатюрная змея, свернувшаяся на
— Нет! — вскрикнул Рон — Не открывай это! Я серьёзно!
— Почему нет? — спросил Гарри. — Давай избавимся от этой проклятой штукенции, от которой все эти месяцы…
— Я не могу, Гарри! Честно! Ты сделай это…
— Но почему?
— Потому что эта штука опасна для меня! — ответил Рон, отступая от медальона. — Я не могу с ней справиться! Я не оправдываюсь, но он влияет на меня сильнее чем на вас с Гермионой, это заставляет меня думать такое… такое, о чем я бы и так думал, но намного хуже! Я не могу объяснить этого, но потом я снимаю её… И моя голова снова в порядке, но приходится снова надевать эту чёртову штуку… Я не могу, Гарри!
Качая головой, он отступил дальше с мечом в дрожащей руке.
— Ты можешь сделать это! — сказал Гарри — Ты можешь! Ты только что достал меч, я знаю, что это ты должен использовать его! Пожалуйста, просто давай избавимся от этого, Рон.
Звук его имени подействовал на Рона как стимулятор. Он сглотнул, и, всё ещё тяжело дыша, шагнул к камню.
— Скажи мне, когда, — прохрипел он.
— На счёт три, — произнёс Гарри, снова взглянул на медальон и прищуривая глаза, чтобы сконцентрироваться на букве «S», изображавшей змею. Содержимое медальона трепыхалось, как пойманный таракан. Можно было бы испытать к нему жалость, если бы не порез вокруг шеи Гарри, до сих пор пылавший огнём.
— Один… Два… Три… Откройся!
Последнее слово прозвучало как шипение, и медальон, щёлкнув, раскрылся на золотые половинки.
За каждым из стеклянных окошек скрывалось по живому, мигающему глазу, тёмному и красивому, какими были глаза Тома Риддла до того, как они стали красными и щелевидными.
— Бей! — сказал Гарри, держа медальон наготове на поверхности камня.
Рон поднял меч дрожащими руками. Глаза медальона отчаянно вращались, а Гарри, упершись, надёжно схватил его, уже представляя, как хлынет кровь из пустых окон. Тогда из хоркрукса раздался шипящий голос.
— Я видел твоё сердце, и оно принадлежит мне.
— Не слушай его! — резко вскрикнул Гарри — Бей!
— Я видел твои мечты, Рональд Уизли, и видел твои страхи. Всё, чего ты желаешь — возможно, но то, чего ты боишься — так же может произойти…
— Бей! — прокричал Гарри, и его голос эхом отразился через окружавшие их деревья. Кончик меча вздрогнул, и Рон уставился прямо в глаза Риддла.
— Всегда менее любимый матерью, желавшей дочь… Сейчас, менее любимый девушкой, которая предпочитает твоего друга… Всегда второй, вечно в тени…
— Рон, бей! — заорал Гарри. Он чувствовал как медальон дрожит в его руках и боялся того, что сейчас произойдёт. Рон поднял меч выше, и, когда он сделал это, глаза Риддла вспыхнули красным.
Из двух окошек медальона,
Рон в шоке вскрикнул и отступил назад, когда фигуры полностью вышли из амулета, сначала плечи, потом тела, ноги — пока они полностью не встали внутри амулета, плечо к плечу, как деревья с одним корнем, глядя на Рона и настоящего Гарри, отдёрнувшего руки от медальона так, как будто он был раскален добела.
— Рон! — крикнул он, но Риддл-Гарри сейчас говорил голосом Волдеморта и Рон, как заворожённый, смотрел ему в лицо.
— Зачем ты вернулся? Нам было лучше без тебя, мы были счастливее без тебя, рады твоему отсутствию… Мы смеялись над твоей глупостью, твоей трусостью, твоими комплексами…
— Комплексами! — эхом повторила Гермиона-Риддл, которая была более красива и более опасна, чем настоящая. Она, причитая, закачалась перед Роном: — Кто посмотрит на тебя, кто обратит на тебя хоть какое-то внимание, когда рядом Гарри Поттер? Что ты вообще сделал, в сравнении с Избранным? Кто ты такой в сравнении с Мальчиком, Который Выжил?
— Рон! Бей! БЕЙ! — кричал Гарри, но Рон не шелохнулся. В его широко открытых глазах отражались Гарри-Риддл и Гермиона-Риддл, их волосы кружились, словно огонь, глаза сияли красным, и голоса звучали высоким страшным дуэтом.
— Твоя мать призналась, — засмеялся Риддл-Гарри, а Риддл-Гермиона ухмыльнулась, — Что она предпочла бы меня в качестве сына, была бы рада поменять…
— Кто не предпочтёт его? Какой женщине ты нужен? Ты никто, никто, никто рядом с ним! — пропела Гермиона-Риддл, и, вытянувшись как змея, обвилась вокруг Гарри-Риддла в тесном объятии: их губы встретились.
Лицо Рона наполнилось болью, смотря на них. Дрожащими руками он высоко поднял меч.
— Сделай это, Рон! — прокричал Гарри.
Рон взглянул на него, и Гарри показалось, что он увидел алый отблеск в его глазах.
— Рон…?
Блеснув, меч опустился: Гарри отскочил в сторону, раздался лязг металла и долгий, протяжный крик. Гарри обернулся, скользя на снегу, с палочкой в руке, готовый защищаться — но воевать было не с кем.
Чудовищные варианты его и Гермионы пропали, остался только Рон, стоящий с мечом, не крепко вложенным в руку, смотрящий на разбитые остатки амулета, разбросанные по плоской поверхности камня.
Медленно, Гарри подошёл к нему, не зная, что сказать и что сделать. Рон тяжело дышал: его глаза больше не были красными — к ним вернулся обычный синий цвет. И они были влажными. Гарри наклонился, притворившись, что этого не видит, и поднял уничтоженный хоркрукс. Рон разбил стекла в обоих окошках: глаз Риддла больше не было, а запятнанный шёлк внутри медальона слегка дымился. То, что жило внутри хоркрукса — исчезло, пытка Рона была последним, что оно сделало. Меч с лязгом выпал из руки Рона. Он упал на колени, обхватив голову руками, Рон дрожал, но, как Гарри понимал, не от холода. Гарри запихнул разбитый медальон себе в карман, присел рядом с Роном и осторожно положил руку ему на плечо. Как хороший знак он воспринял то, что Рон не оттолкнул его.