Гарри Поттер и Обитель Бессмертия
Шрифт:
— Даже не нахожу слов, куда тебя послать, Поттер, — кисло произнес он. — Удивляюсь, как тебе могут в голову приходить такие глупости.
— А Темному лорду пришли, — с вызовом возразил Гарри.
— Не думал, что ты на него равняешься, — ехидно заметил профессор. Гарри подобрался; он не собирался допускать, чтоб о нем говорили столь возмутительные вещи.
— Расскажите лучше, что вы делаете для Дамблдора, — прошипел он.
— Не только я. Другие тоже готовятся, — подозрительно покорно вернулся к любимой теме Снейп. — Например, я попросил мисс Паркинсон изучить некоторые старые источники.
— Пэнси Парксинсон? — изумленно выдохнул Гарри. Чтобы слизеринка с
— Поттер! — с непередаваемой интонацией произнес Снейп. — Тебе даже в голову прийти не может, что люди заняты делом, пока ты валяешь дурака. Нет, мир пока не может обойтись без Альбуса Дамблдора. Я слышал, во что превратилась школа в этом году. Оно и понятно, почтенный мистер Фадж всем пытается угодить, ему покой всего дороже. Если так пойдет и дальше, я туда не вернусь, и будет очень жаль моего труда и слизеринцев, — он помолчал, а затем добавил уже спокойнее: — Ты помнишь, я ведь говорил, что знаю, как закупорить смерть.
— Я думал, вы яды имели в виду, — выпалил Гарри.
— Поттер, — усмехнулся Снейп, — Поттер, ты так и не развил свою фантазию до должного уровня. Я уж не знаю, как ты поладил с профессором Слагхорном, но не советую тебе браться за варку зелья в одиночку.
Столь ценный совет Гарри оставил без внимания. Он ожидал, и не без основания, что на этом рассказ Снейпа не завершился. Заставить его говорить было не просто; но теперь профессор, безусловно, намеревался выложить все, что запланировал.
— Я хочу, чтобы ты еще кое-что знал, Поттер, — требовательно объявил Снейп. — Ради этого я, собственно, и явился сегодня на собрание. Я додумался до этого недавно и полагаю, наш дорогой Серый Кардинал вряд ли сможет воспользоваться моими данными без вашей помощи, в смысле — без школьников. У него, что называется, не будет формального повода. Конечно, я предпочел бы изложить суть дела Драко, но, коль скоро его нет здесь… А впрочем, совершенно все равно, кто именно пошлет в Отдел магических стандартов жалобы на то, что в жевательной резинке «Друбблс» регулярно находятся, ну, допустим, добавки в виде бумаги. Даже лучше, Поттер, если это будешь не ты.
— Зачем жалобу? — Гарри полагал, что имеет полное право это знать.
Снейп, скорее всего, понимал это, но все равно не упустил возможности снисходительно скривиться.
— Думаю, что основные стратегические запасы Упивающихся смертью вот уже многие годы связаны именно с этой маркой, — ответил он. — Уверен, типография, которую мы ищем столько времени, находится там, где производят эту взрывачку.
Голос профессора как-то странно вилял, к тому же похожим тоном Снейп обычно отзывался об отце Гарри и Сириусе. Как будто он предпочел бы не касаться этой темы, но, коснувшись, не позволит парню остаться в блаженном заблуждении.
— С чего вы это взяли? — уточнил Гарри.
Поезд качнуло; но на очередной станции никто не вошел.
— Некоторое время назад, — произнес Снейп с расстановкой, — страдая от безделья в компании уважаемого директора, я узнал, что милейшая Алиса Лонгботтом при всяком удобном случае заваливает своего сына фантиками от жвачки «Друбблс». — С отвращением он уже не боролся. — Я практически убежден, что она услышала об этой марке более чем достаточно предосудительных вещей незадолго до того, как потеряла рассудок. Да, насколько я знаю Беллатрикс Лестранж и ее супруга, они никогда не умели удержать язык за зубами. Обожали хвастаться. И, если дойти до конца в моих логических рассуждениях, то я полагаю, именно обладание
— А почему Вы раньше до этого не додумались? — спросил Гарри, затаив дыхание.
— Потому, — отрезал Снейп, — что я, как ни жестоко это звучит, не имею привычки интересоваться слабоумными идиотами. До сих пор я был занят делом, но, когда услышал от Дамблдора о взрывачке «Друбблс», поразился, до чего люди бывают тупыми и не видят дальше своего носа. Невилл Лонгботтом получал эти фантики каждый раз, как навещал Алису в палате, но я более чем уверен, ни он сам, ни его бабка никогда не приносили взрывачку в качестве угощения. Никто не станет давать жевательную резинку, которая, к тому же, и взрывается, душевнобольной паре. Я прав?!
Гарри едва заставил себя кивнуть, ошеломленный яростью в голосе собеседника. Снейп же был сам не свой, и не совсем было понятно, почему. Его интеллект был, несомненно, оскорблен тупостью других, но было еще что-то.
— Да, — потрясенно выдохнул Гарри. Невзирая на всю антипатию к профессору, ход его рассуждений завораживал, и юноша слушал, как загипнотизированный.
— А кто заинтересован в том, чтобы они периодически пугались? — продолжал, распаляясь, профессор. — Даже не взрывами, — я думаю, Лонботтомы выбрасывали взрывачку, если чуть поумнели, — а просто напоминанием о себе. Кто?
— Упивающиеся смертью. Но взрывачку можно купить, — указал Гарри, и тем вызвал со стороны Снейпа новый приступ презрения в свой адрес.
— До этого еще додуматься надо! — объяснил учитель с таким видом, что становилось понятно: это не каждому дано. — А когда товар под рукой, идея возникает сама собой. Я все обдумал, в самом деле, это — отличное прикрытие и в плане получения средств, и для хранения всяких интересных вещей. Там, на фирме, всегда висит несколько пузырей для демонстрации. Пузыри не лопаются по нескольку дней. Отличное место для того, чтобы спрятать внутри что-нибудь недозволенное, не так ли? Эти пузыри, насколько мне известно, синие и абсолютно непрозрачные. К тому же, Хестию Джонс попросили проверить в госпитале святого Мунго, и она заметила, что в палате Лонгботтомов не убывает этих фантиков. Совсем как буклетов в общих гостиных, странно, да? Полагаю, Августе Лонгботтом посоветуют перевезти родственников домой, когда разберутся с «Друбблс». Вряд ли им там станет лучше, хотя, какая разница? Милейшая Алиса никогда не отличалась особым умом.
Гарри был возмущен, но, вместе с тем, не мог не почувствовать к логике профессора уважение. Впрочем, тон, с которым Снейп отзывался о матери Невилла, наводил на определенное подозрение сам по себе, даже если бы в памяти не содержался фрагмент о девочке, смеющейся, пока юный Северус Снейп пытается взобраться на брыкающуюся метлу.
— Она Вас отвергла? — брякнул Гарри, не подумав.
В первый момент, когда профессор начал отвечать, от него повеяло знакомой холодной невозмутимостью, но затем с его внешностью вдруг случилась разительная перемена. За несколько секунд Гарри получил полное представление о том, что представлял собой профессор Снейп в отрочестве, до того, как стать профессором. И если бы им пришлось учиться в одно время, этот субъект, ехидный, саркастичный и упивающийся своим интеллектуальным превосходством, верящий, что способен перехитрить кого угодно, вряд ли понравился бы ему больше, чем Джеймсу Поттеру.