Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)
Шрифт:
— Де-мен-то-ров, — медленно и четко повторил Гарри, — их было двое.
— И что за чертовщина такая — эти дементоры?
— Они охраняют Азкабан, тюрьму для магов, — проговорила тетя Петунья.
На две секунды воцарилась звенящая тишина, только потом тетя Петунья прикрыла рукой рот, как будто ляпнула что-то в высшей степени неприличное. Дядя Вернон молча вытаращился на нее. У Гарри голова пошла кругом. Ну, пусть миссис Фигг… но тетя Петунья?
— Откуда вы знаете? — пораженно спросил он.
Тетя Петунья стояла с таким видом, словно сама себе ужасалась. Она испугано
— Я слышала… как тот гадкий мальчишка… про них рассказывал ей… давнымдавно, — сбивчиво проговорила она.
— Если вы имеете в виду моих маму и папу, то почему их по именам не называете? — с вызовом спросил Гарри.
Но тетя Петунья даже внимания на него не обратила. Видимо, жутко разволновалась.
Гарри был просто ошарашен. Он ни разу не слышал, чтобы она упоминала свою сестру, только однажды, несколько лет назад, в приступе бешенства она орала, что его мать была ненормальной. Уму непостижимо — она так долго хранила в памяти эти обрывки сведений о магическом мире, и все время старательно делала вид, что этого мира не существует.
Дядя Вернон открыл рот, потом закрыл его, снова открыл, закрыл и, наконец, очевидно с трудом вспомнив, как нужно разговаривать, открыл в третий раз и прохрипел:
— Так… так… они… э-э… они… э-э… они в самом деле… эти… дементы… как их?
Тетя Петунья кивнула.
Дядя Вернон перевел взгляд с тети Петуньи на Дадли, потом на Гарри, будто ожидая, что кто-нибудь из них воскликнет: «Обдурили дурака!..» Так и не дождавшись, он все-таки открыл рот опять, но от необходимости подыскивать слова его избавило появление третьей за вечер совы. Сова влетела в незакрытое окно, как покрытое перьями пушечное ядро, и с таким грохотом приземлилась на кухонный стол, что все трое Дарсли от ужаса подпрыгнули. Гарри вынул из совиного клюва уже второй казенного вида конверт и, пока разрывал, сова исчезла в ночи.
— Совы… задолбали… [13] — смятенно пробормотал дядя Вернон и, протопав к окну, захлопнул его в очередной раз.
Любезный мистер Поттер,
В дополнение к нашему письму, ориентировочно двадцатидвухминутной давности, Министерство Магии сообщает о пересмотре своего решения относительно немедленного уничтожения Вашей палочки. Вам разрешается сохранить палочку до дисциплинарного слушания по Вашему делу, которое состоится 12 августа, и на котором будет принято официальное решение.
Вследствие переговоров с Директором Школы Волшебства и Ведьмовства «Хогвартс», Министерство приняло взаимоприемлемое решение рассмотреть в указанную дату также и вопрос Вашего исключения. В соответствие с этим, Вы считаетесь временно исключенным из Школы, вплоть до последующего разбирательства.
С наилучшими пожеланиями,
искренне Ваша,
Мафальда Хопкерк
Отдел Неправомерного применения магии
Министерство
13
6 дядя Вернон вообще не стесняется в выражениях, в данном случае в оригинале он говорит: “Enough… effing… owls”; “effing” — брит. эвфемизм слова “fucking”
Это письмо Гарри прочел три раза подряд. Хотя страхи не торопились рассеиваться, но от понимания, что окончательно вопрос об исключении еще не решен, слегка развеялась сжимавшая грудь удушливая тоска. Кажется, все зависит от слушания его дела двенадцатого августа.
— Ну, — спросил дядя Вернон, отрывая Гарри от раздумий, — что на этот раз? Тебе уже вынесли приговор? — и с запоздалой надеждой добавил: — У вас там смертная казнь есть?
— Мне нужно явиться на слушание дела, — сказал Гарри.
— И там тебя приговорят?
— Видимо, да.
— Будем надеяться, — злобно буркнул дядя Вернон.
— Хорошо… раз это все… — Гарри встал.
Ему отчаянно хотелось остаться одному, подумать, может быть послать письмо Рону, Гермионе или Сириусу.
— НЕТ УЖ, НИ ЧЕРТА ХОРОШЕГО, НЕ ВСЁ! — заорал дядя Вернон. — СЯДЬ НА МЕСТО!
— Что еще? — нетерпеливо спросил Гарри.
— ДАДЛИ! — рявкнул дядя Вернон. — Я хочу толком понять, что случилось с моим сыном!
— ПРЕКРАСНО! — взвился Гарри, и от гнева с конца палочки, которую он не выпускал из рук, сорвались красные и золотые искры.
Все трое Дарсли испуганно вздрогнули.
— Мы с Дадли шли по дорожке между Магнолия-Кресчент и Уистерия-Уок, — скороговоркой начал Гарри, пытаясь обуздать бешенство. — Дадли стал ко мне цепляться, я вытащил палочку, но не воспользовался ею. И тут появились два дементора…
— Да ЧТО еще за деметры? — гневно воскликнул дядя Вернон. — Что они ДЕЛАЮТ?
— Я же сказал вам — они высасывают из человека все счастье, — пояснил Гарри. — А если им подворачивается возможность, то целуют…
— Целуют? — вытаращил глаза дядя Вернон. — Целуют?
— Так называется, когда они высасывают душу через рот.
Тетя Петуния сдавленно вскрикнула:
— Душу? Они же не забрали у него… у него же осталась…
Она схватила сына за плечи и принялась трясти, словно пытаясь на слух определить, гремит ли внутри у Дадли душа.
— Ну разумеется, душа при нем, иначе было бы заметно, — сердито фыркнул Гарри.
— Сынок, ты разделался с ними, да? — громогласно осведомился дядя Вернон с видом человека, который пытается вернуть беседу в привычное для него русло. — Врезал им пару навесных слева, а?
— Дементорам нельзя дать пару навесных слева, — процедил Гарри.
— Тогда чего он в порядке? — разбушевался дядя Вернон. — Почему он… с душой?
— Потому, что я вызвал Патронуса…
ВЖИХ! С грохотом, хлопаньем крыльев, в клубах пыли, из камина вывалилась четвертая сова.
— РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО! — взревел дядя Вернон, выдрав из усов целые клочья волос, чего с ним не случалось уже очень давно. — У МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕ БУДЕТ СОВ! Я ЭТОГО НЕ ПОТЕРПЛЮ! ЗАЯВЛЯЮ ТЕБЕ ПРЯМЫМ ТЕКСТОМ!