Гарри Поттер и Ось Времён
Шрифт:
«Нельзя же сразу омрачать ему праздник, — добавил он про себя».
— Господин Найджеллас…
Бывший директор Хогвартса, не говоря ни слова, исчез из рамы своего портрета, чтобы сообщить страшные новости членам Ордена Феникса, находящимся в штабе.
— Юноша, а с какого перепуга вы тут командуете? — похоже, преподавателя ЗОТИ инициативность шестикурсника не устроила.
— Хотите поспорить? — мрачно спросил Айвен, судя по выражению лица, готовый убивать.
Спорить с находящимся в скверном расположении духа вампиром Аллерт не рискнул.
— Минерва, какие заклинания и когда вы использовали? — Снейп, надо
— Разумеется, Северус, я не использовала никаких заклинаний, кроме тех, которыми расколдовала портреты. А до этого, как вы все знаете, накладывала чары на комментаторский микрофон, — несколько раздражённо ответила Макгонагалл.
Гарри, увидев, что первичный шок у профессоров сменился обозлённостью, граничащей с истерикой, которая, хоть и может привести к драке, но зато подстёгивает к деятельности и не даёт паниковать, покосился на профессора Дамблдора, трогать которого до прибытия Авроров было нельзя, и уселся в кресло для посетителей, устало уткнувшись носом в ладони, и стал ждать.
Первыми появились члены Ордена: полыхнуло пламя в камине, и мгновение спустя в помещении появился Аластор Хмури. Вслед за старым аврором появились Люпин и Тонкс, а потом — Чарли и Билл Уизли.
Теперь пришла очередь новоприбывших погрузиться в состояние ступора, которое несколько минут назад имели радость ощутить обитатели Хогвартса. После того, как члены Ордена, нервы которых были сё-таки покрепче, чем у школьных учителей, достаточно оправились, для того, чтобы начать мыслительную деятельность, Шизоглаз начал резко выспрашивать подробности. Получив необходимые сведения, он внимательнейшим образом оглядел помещение и тело волшебным глазом, но, увы, ничего нового сообщить не смог.
— Люпин? — Хмури решил обратиться за помощью к бывшему коллеге по цеху.
— Нечисти здесь не было… по крайней мере, возле Альбуса, — добавил он, глянув на Айвена. Тот лишь презрительно фыркнул и вернулся к изучению директорского стола.
Именно этот момент и выбрали авроры, чтобы появиться в камине. Первым вышел среднего роста светловолосый мужчина. Кроме крайне недовольного и отчасти растерянного выражения лица, на нём были прямоугольные очки в металлической оправе. Одет он был точно так же, как и все авроры Англии: в чёрно-красную мантию поверх чего-то среднего между тренировочным и деловым костюмами. В общем, человек был бы совсем не примечательным, если бы не несколько долговязых фигур, вылезших вслед за ним из камина и теперь маячивших на заднем плане с весьма глупыми минами. Выражения эти становились всё глупее по мере того, как преподаватели излагали суть проблемы.
Поттер в это время пытался осознать случившееся. В голове, почему-то оно решительно не укладывалось. Совсем недавно он разговаривал с директором, слушал его шуточки о профессорах и поражался тому, как профессор в свой один Мерлин помнит сколько лет, ухитряется оставаться жизнерадостным и весёлым человеком, пусть и обременённым немалой ответственностью и проблемами. А теперь этого человека больше нет. Осталось лишь тело, к которому нельзя прикасаться, дабы не сбить возможные магические следы убийцы. И больше уже никогда директор не предложит свои кошмарные лимонные дольки, от которых оскомина не проходила по несколько недель. И никогда больше
Тем временем повествование Макгонагалл, взвалившей на себя ведущую партию в беседе с аврором, подошло к концу. Что-то обсудив со своими спутниками, глава аврората отдал несколько отрывистых команд и они немедленно принялись за свою работу, едва ли не обнюхивая каждую мелочь в кабинете, начиная, естественно, с тела директора Хогвартса.
В кабинете повисла тишина. Время от времени авроры глухо уточняли всевозможные мелочи: в частности, очень интересовались, откуда в кабинете следы пребывания вампиров и вервольфов. Люпин и Айвен с удовольствием им на этот вопрос ответили: первый — презрительным хмыканием, а второй — плотоядным оскалом, от которого вопросы задавать аврорам резко перехотелось.
— Ты как? В порядке? — послышался тихий голос. Подняв глаза, Гарри увидел перед собой Рема, устроившегося на корточках напротив кресла юноши, словно бы разговаривал с маленьким перепуганным ребёнком.
— А ты как считаешь? — вопросом на вопрос ответил Поттер. — Плохо всё это. Очень плохо.
— А потом станет ещё хуже, — понимающе добавил оборотень. — Скоро позовут прессу.
— Без этого никак? — после небольшой паузы спросил юный маг. — Они ведь всё опошлят, как всегда.
— Никак, — вздохнул Люпин, — такое нельзя скрывать от людей, ведь Алюбус… был очень известным человеком и многие его любили… или наоборот.
Гарри горько усмехнулся: бывший профессор сейчас объяснял ему простые истины, словно бы не знал, что Поттер и сам прекрасно всё знает. Впрочем, им обоим нужно было хоть чем-то себя занять, пока авроры обследуют место преступления. Беседа, в общем-то не содержащая никакого глубокого смысла и состоящая исключительно из простых фраз подходила для этого как нельзя лучше. В это время трое Авроров принялись за проверку палочки профессора Макгонагалл.
В итоге, по прошествии часа, глава аврората, представившийся как Роджер Стюарт, поведал следующее:
— Директор, несомненно, был убит смертельным заклинанием, — хмуро сообщил он. — Личность убийцы установить невозможно.
— Это мы поняли и без вас, — буркнул из своего кресла Гарри.
— Простите, — вкрадчиво поинтересовался аврор, — а почему здесь находится ученик?
— Потому что знаю то, чего не знаете вы, — отрезал Гарри, которого, надо признать, за последние годы порядком достало то, что с его мнением не считаются лишь потому, что он ещё ученик. Да и перспектива встречи с министром, который, несомненно, прилетит сюда, окрылённый новостью о гибели своего главного политического оппонента, мягко говоря, не радовала и к вежливости вовсе не подталкивала.
— И что же вы знаете, мистер… Поттер? — голос аврора звучал не очень уверенно: он, надо полагать, просто не узнал юношу, последняя фотография которого была опубликована в «Пророке» довольно давно. Да и шрама в плохо освещённом камином помещении было не видно.
— Верно. А знаю я то, что убийца не Вольдеморт.
Кажется, заявление собравшихся несколько обескуражило: Аллерта, надо полагать, не устроила манера юноши выражаться: услышав имя Тёмного лорда, он аж подпрыгнул. Однако до кого-то смысл сказанного всё-таки дошёл: