Гарри Поттер и Принц-Полукровка (пер. Эм. Тасамая)
Шрифт:
— Мой дорогой Гораций, — чуть насмешливо сказал Думбльдор, — если б здесь действительно побывали Упивающиеся Смертью, над домом висел бы Смертный Знак.
Гораций хлопнул себя пухлой ладошкой по высокому лбу.
— Смертный Знак, — пробормотал он. — Так и знал, обязательно что-нибудь… ну да ладно. Времени все равно не было. Я еще со своей обивкой не закончил, а вы уже вошли.
Он издал тяжкий вздох, и кончики его усов затрепетали.
— Помочь убраться? — любезно предложил Думбльдор.
— Если не трудно, — ответил Гораций.
Колдуны встали спина к спине, высокий
Мебель тут же разлетелась по местам; украшения и прочие предметы интерьера вновь возникли прямо из воздуха; перья набились в подушки; порванные книги склеились еще по дороге к полкам; богатая коллекция фотографий, сверкая изувеченными серебрянными рамками, пролетела через всю комнату и собралась на письменном столе, целая и невредимая; всевозможные дыры, трещины и разрывы залатались и затянулись; стены очистились.
— Кстати, что за кровь? — полюбопытствовал Думбльдор. Ему пришлось сильно повысить голос — восстановленные напольные часы принялись громко бить.
— На стенах? Драконья, — прокричал в ответ Гораций. Тем временем канделябр, оглушительно скрежеща, ввинтился обратно в потолок.
Напоследок блямкнуло пианино, и воцарилась тишина.
— Да, драконья, — задумчиво повторил колдун. — Заметим, последняя бутылка, а цены сейчас ого-го какие. Или ее можно использовать повторно?
Он грузно протопал к буфету, взял в руки маленькую хрустальную бутылочку с густой жидкостью и посмотрел на свет.
— Хм-м. Мутновата.
Гораций поставил бутылочку на место, вздохнул и только тогда заметил Гарри.
— Ого, — сказал он, и его большие круглые глаза метнулись к шраму на лбу Гарри. — Ого!
— Это, — Думбльдор подошел ближе, чтобы представить их друг другу, — Гарри Поттер. Гарри, познакомься — мой старый друг и коллега, Гораций Дивангард.
Дивангард проницательно посмотрел на Думбльдора.
— Вот, значит, чем ты рассчитывал меня пронять? Все равно, мой ответ «нет», Альбус.
Гораций, толкнув Гарри плечом, отошел в сторону с видом человека, который твердо решил не поддаваться искушению.
— Может, хоть выпьем по стаканчику? — предложил Думбльдор. — За старые добрые времена?
Дивангард нерешительно замер.
— Если только чуть-чуть, — нелюбезно пробурчал он.
Думбльдор улыбнулся Гарри и указал на кресло, очень похожее на то, каким недавно прикидывался Дивангард. Оно стояло возле вновь разожженного камина; рядом ярко горела масляная лампа. Гарри сел, понимая: Думбльдору зачем-то нужно, чтобы он был на виду. Хозяин дома немного повозился с декантером и фужерами, повернулся лицом к комнате, естественно, наткнулся взглядом на Гарри, фыркнул и моментально отвел глаза, словно опасаясь их обжечь.
— Прошу, — Дивангард передал напиток Думбльдору, который уселся без приглашения, ткнул подносом в сторону Гарри, а затем упал на подушки восстановленного дивана и погрузился в сумрачное молчание. Его коротенькие ножки немного не доставали до пола.
— Как поживаешь, дорогой Гораций? — вежливо поинтересовался Думбльдор.
— Так себе, — сразу ответил Дивангард. — Слабые легкие. Одышка. Еще ревматизм. Передвигаюсь
— Между тем, чтобы подготовиться к нашему приходу, тебе явно пришлось посуетиться, — заметил Думбльдор. — У тебя ведь было не более трех минут.
Дивангард раздраженно и одновременно с гордостью уточнил:
— Две. Я не услышал чаросигнализацию — ванну принимал. Но, — сурово продолжил он, спохватившись, — факт остается фактом, Альбус: я — пожилой, усталый человек. Я заслужил право на тихую и хоть сколько-нибудь комфортную жизнь.
Что-что, а это у него есть, подумал Гарри, окинув взглядом комнату. Душная, конечно, и захламленная, но неудобной ее никак не назовешь; тут тебе и кресла, и подставки для ног, книги и разные напитки, коробки с шоколадными конфетами и мягкие подушки. Не зная, кто здесь живет, Гарри подумал бы, что это богатая и капризная старуха.
— Ты ведь моложе меня, Гораций, — сказал Думбльдор.
— Так и тебе давно пора на покой, — бесцеремонно ответил Дивангард. Его бледные крыжовенные глаза остановились на больной руке Думбльдора. — Видишь, реакция уже не та.
— Ты абсолютно прав, — безмятежно отозвался Думбльдор и тряхнул рукавом, чтобы скрыть обожженные, почерневшие пальцы; при виде них Гарри передернуло. — Несомненно, я стал медлительней, чем прежде. Но с другой стороны…
Он пожал плечами и развел руки в стороны: мол, у старости свои преимущества. Гарри вдруг заметил на его здоровой руке кольцо, которого никогда прежде не видел: большое, не слишком изящное и вроде бы золотое, с тяжелым черным камнем, треснувшим посередине. Дивангард тоже задержался взглядом на кольце, и на его высоком лбу ненадолго появилась тоненькая морщинка.
— Итак, Гораций, все эти предосторожности… направлены против Упивающихся Смертью или против меня? — спросил Думбльдор.
— Зачем Упивающимся Смертью бедный старый инвалид? — вскинулся Дивангард.
— Например, чтобы воспользоваться его многочисленными талантами для насилия, пыток и убийств, — спокойно произнес Думбльдор. — Хочешь сказать, они до сих пор не пробовали переманить тебя на свою сторону?
Дивангард воинственно посмотрел на Думбльдора и пробормотал:
— У них не было возможности. Вот уже год, как я не сижу на месте больше недели. Переезжаю из одного муглового жилища в другое — скажем, хозяева этого дома сейчас в отпуске на Канарах. Здесь весьма уютно, будет жалко уезжать. Все это делается очень просто, если знаешь как. Достаточно заморозить обычным заклятьем глупую сигнализацию, которая у них вместо горескопов, и внести пианино так, чтобы соседи не заметили.
— Гениально, — восхитился Думбльдор. — Но довольно-таки утомительно для бедного старого инвалида, который жаждет тихой спокойной жизни. Вот если б ты согласился вернуться в «Хогварц»…
— Побереги силы, Альбус! Можешь не расписывать, какая у тебя прелестная школа. Я хоть и живу в изгнании, но про Долорес Кхембридж слышал! Так-то у вас обращаются с учителями…
— Профессор Кхембридж не поладила с кентаврами, — сказал Думбльдор. — Думаю, ты, Гораций, не пошел бы в Запретный лес и не стал называть рассерженный табун грязными полукровками.