Гарри Поттер и Узник Азкабана(Potter's Army)
Шрифт:
— Ты слишком многого от себя требуешь, — серьезно объяснил профессор Люпин на четвёртой неделе занятий. — Для тринадцатилетнего волшебника даже неотчётливый Патронус — это огромное достижение. Ты ведь больше не теряешь сознание, правда?
— Я думал, что Патронус будет… нападать на дементоров или что-то в этом роде, — удручённо вздохнул Гарри. — Заставлять их исчезнуть…
— Настоящий Патронус так и делает, — согласился Люпин. — Но ты за короткое время достиг очень многого. Если дементоры появятся на следующем вашем матче,
— Вы говорили, что если их много, то это сложнее сделать, — пробормотал Гарри.
— Я верю в тебя, — улыбаясь, сказал Люпин. — Вот — ты заслужил это — ты, наверное, ещё никогда не пробовал этот напиток…
Он вытащил из своего портфеля две бутылки.
— Ирисэль! — не подумав, воскликнул Гарри. — Да, я люблю его!
Люпин приподнял бровь.
— Э… Рон и Гермиона принесли мне немного из Хогсмида, — быстро соврал Гарри.
— Понятно, — с лёгким подозрением в голосе сказал Люпин. — Ну, давай выпьем за победу Гриффиндора над Рэйвенкло! Хоть я, как учитель, и не могу принять чью-либо сторону… — поспешно добавил он.
Они молча пили ирисэль, пока наконец Гарри не отважился задать мучивший его вопрос.
— Что находится под капюшоном дементора?
Профессор Люпин в задумчивости опустил свою бутылку.
— Хммм… Ну, те люди, которые это действительно знают, не в состоянии нам рассказать. Понимаешь, дементор опускает свой капюшон только для того, чтобы применить свое последнее и самое страшное оружие.
— Какое?
— Его называют «поцелуем дементора», — сказал Люпин с натянутой улыбкой. — Это дементоры делают с теми, кого хотят полностью уничтожить. Я думаю, под капюшоном должно быть что-то вроде рта, потому что они прижимают свои челюсти ко рту жертвы и… и высасывают душу.
Гарри поперхнулся.
— Как — они убивают?…
— О нет, — ответил Люпин. — Гораздо страшнее. Ты можешь существовать без души, — понимаешь, пока работают сердце и мозг. Но у тебя больше нет сознания самого себя, нет воспоминаний, нет… ничего. Ты просто существуешь. Как пустая оболочка. И твоя душа потеряна… навсегда.
Люпин выпил ещё немного ирисэля, а затем продолжил:
— Это участь, ожидающая Сириуса Блэка. Сегодня напечатали в «Вечернем Пророке». Министерство дало дементорам разрешение сделать это, если они найдут его.
На секунду Гарри замер, ошеломлённый мыслью, что у кого-то через рот могут высосать душу. Но потом он подумал о Блэке.
— И он это заслужил, — внезапно сказал он.
— Ты так думаешь? — тихо спросил Люпин. — Ты действительно думаешь, что кто-нибудь это заслужил?
— Да, — упрямо повторил Гарри. — За… за некоторые поступки…
Ему очень хотелось рассказать Люпину о разговоре, подслушанном в «Трёх метлах», о том, что Блэк предал его родителей, но тогда ему пришлось бы признаться, что он без разрешения побывал в Хогсмиде. Он знал, что на Люпина это не произведёт
Он почти жалел, что спросил Люпина о том, что находится под капюшоном дементора: ответ был таким страшным, что он пытался прогнать ужасные мысли о том, что чувствуешь, когда из тебя высасывают душу, и на полпути наверх на лестнице налетел прямо на профессора МакГонагалл.
— Смотрите, куда идёте, Поттер!
— Извините, профессор…
— Я как раз искала вас в гостиной Гриффиндора. Вот, возьмите: мы сделали всё, что только можно себе представить, и не похоже, чтобы в ней что-то было не так. Где-то у вас есть очень щедрый друг, Поттер…
У Гарри отвалилась челюсть. Профессор МакГонагалл держала в руках «Молнию», и метла выглядела так же прекрасно, как прежде.
— Я могу забрать её? — едва смог выговорить Гарри. — На самом деле?
— На самом деле, — улыбаясь, сказала профессор МакГонагалл. — Я думаю, вам надо научиться «чувствовать» её до субботнего матча, не правда ли? И, Поттер — дерзайте и победите, хорошо? Иначе мы останемся без кубка — уже восьмой год подряд, как мне — только вчера вечером — любезно напомнил профессор Снэйп…
Потеряв дар речи, Гарри понес «Молнию» вверх по лестнице, в Гриффиндорскую башню. Повернув за угол, он увидел Рона, который ринулся к нему, широко улыбаясь.
— Она отдала её? Здорово! Послушай, можно, я попробую полетать на ней? Завтра?
— Ага… Конечно… — согласился Гарри, и на сердце у него было так легко, как не было уже давно. — Знаешь, что: нам надо помириться с Гермионой. Она ведь просто пыталась помочь…
— Да, хорошо, — сказал Рон. — Она в гостиной — занимается, для разнообразия…
Они свернули в коридор, ведущий в гриффиндорскую башню, и увидели, что Невилл Лонгботтом о чём-то просит Сэра Кадогана, который, очевидно, отказывался впустить его.
— Я записал их! — со слезами в голосе объяснял Невилл. — Но, наверное, я их где-нибудь потерял!
— Хорошая отговорка! — кричал Сэр Кадоган. Затем он увидел Гарри и Рона. — Добрый вечер, юные благородные йомены! Поспешите сюда и заключите этого негодяя в оковы. Он пытается силой проникнуть во внутренние палаты!
— Да заткнитесь, — сказал Рон, когда они с Гарри поравнялись с Невиллом.
— Я потерял пароли! — подавленно сообщил Невилл. — Я заставил его сказать мне, какие пароли он будет использовать на этой неделе, потому что он их постоянно меняет, и теперь я не могу вспомнить, куда я их дел!
— Междометие, — произнес Гарри, Сэр Кадоган принял чрезвычайно разочарованный вид и неохотно качнулся в сторону, чтобы пропустить их в гостиную. Поднялся внезапный восхищённый шёпот, все головы обернулись к ним, и в следующую секунду Гарри был окружен толпой учеников, которые восторженно смотрели на «Молнию».