Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП)

Роулинг Джоан Кэтлин

–  Просил, - подтвердил Гарри.

–  А Дамблдор думал, что он хочет вернуться в школу только для того, чтобы попытаться найти чтото, возможно, еще одну вещь, которая принадлежала одному из основателей, и сделать из нее новый крестраж, так?

–  Так, - сказал Гарри.

–  Однако работы он не получил, правильно?
– продолжала Гермиона.
– Значит, возможности отыскать эту вещь и спрятать ее в школе у него не было.

–  Ну хорошо, ладно, - сказал, признавая свое поражение, Гарри.
– Забудем о Хогвартсе.

Так ничего больше и не придумав, они отправились в Лондон и под прикрытием мантииневидимки попытались отыскать сиротский приют,

в котором воспитывался Волан-де-Морт. Гермиона пробралась в библиотеку и, порывшись в документах, которые там хранились, выяснила, что здание приюта уже много лет как снесено. Они навестили место, где стоял приют, и обнаружили, что его занимает теперь набитая офисами башня.

–  Может, попробуем в фундаменте покопаться?
– неуверенно предложила Гермиона.

–  Здесь он крестраж прятать не стал бы, - ответил Гарри.

Он с самого начала понимал, что сиротский приют был местом, которого Волан-де-Морт решительно избегал. Он никогда не стал бы укрывать там часть своей души. Дамблдор убедил Гарри в том, что Волан-де-Морт ищет в качестве укрытия места, овеянные величием и тайнами, а этот унылый, серый уголок Лондона был так далек от Хогвартса, Министерства или «Гринготтса», банка волшебников с его золотыми дверьми и мраморными полами, как только можно вообразить.

Не имея новых идей, они продолжали скитаться по сельским краям, безопасности ради каждый вечер разбивая палатку на новом месте. А каждое утро уничтожали все следы своей стоянки и отправлялись на поиски нового уединенного, безлюдного уголка, трансгрессируя в новые леса, в темные расщелины скал, на лиловые болота, поросшие можжевельником горные склоны, в укрытые от глаз пещеры с усеянными галькой полами. Примерно каждые двенадцать часов один из них вручал медальон другому, словно играя в замедленную игру «передай конверт», победитель которой получал очередные двенадцать часов усиленного страха и тревоги.

Время от времени у Гарри начинал покалывать шрам. Чаще всего это случалось, когда наступал его черед носить крестраж. И скрыть боль ему удавалось далеко не всегда.

–  Что? Что ты видел?
– спрашивал Рон, замечая, как морщится Гарри.

–  Лицо, - каждый раз негромко отвечал Гарри.
– Все то же лицо. Вора, который обокрал Грегоровича.

И Рон отворачивался, даже не пытаясь скрыть разочарование. Гарри понимал, что Рон надеется услышать новости о родных или о других членах Ордена Феникса, но в конце концов он, Гарри, не был телевизором, он мог видеть лишь то, о чем думает в эту минуту Волан-де-Морт, а не настраиваться на чтолибо по собственному желанию. Повидимому, из головы Волан-де-Морта не шел неведомый юноша с веселым лицом, об имени и местонахождении которого, в этом Гарри был уверен, Волан-де-Морт знает не больше чем он сам. И по мере того как шрам продолжал жечь ему лоб, а в памяти всплывал, дразня его, светловолосый юноша, Гарри научился скрывать любые признаки боли и недомогания, поскольку у друзей упоминание о воре ничего, кроме нетерпеливого неудовольствия, не вызывало. И винить их за это было нельзя - они отчаянно нуждались хоть к какойто ведшей к крестражам нити.

Дни тянулись, обращаясь в недели, и Гарри начал подозревать, что Рон и Гермиона ведут за его спиной разговоры - о нем. Несколько раз они резко умолкали при его появлении в палатке, а дважды он, завидев их издалека стоящими голова к голове, подходил к ним, и в обоих случаях, стоило ему приблизиться, разговор немедленно прерывался, и они тут же делали вид, будто собирают хворост или набирают про запас воду.

И Гарри невольно задумывался

о том, не решили ли они отправиться с ним в это казавшееся ныне бессмысленным и беспорядочным путешествие только потому, что считали, будто у него есть тайный план, который они со временем узнают. Рон не пытался скрывать своего дурного настроения, да и Гермиона, как начинал опасаться Гарри, была недовольна им, считая его мало на что способным руководителем. Он впадал в отчаяние, пытаясь придумать, где еще можно поискать крестражи, но, кроме Хогвартса, ему в голову ничего не приходило, а поскольку ни Рон, ни Гермиона Хогвартс всерьез не воспринимали, Гарри перестал упоминать и о нем.

Осень катилась по сельским краям, которые они пересекали во всех направлениях, и теперь им все чаще приходилось ставить палатку на куче палой, подтлевшей листвы. Естественные туманы прибавились к тем, что насылались дементорами, дождь и ветер не сделали жизнь более приятной. И даже то, что Гермиона научилась отыскивать грибы посъедобнее, нисколько не искупало их продолжавшейся изоляции от мира, отсутствия человеческого общества и полного неведения о том, как разворачивается война с Волан-де-Мортом.

–  Моя мама, - сообщил Рон как-то вечером, когда они сидели в Уэльсе на берегу реки, - умеет доставать вкусную еду прямо из воздуха.

Он мрачно потыкал вилкой в лежавшие на тарелке обгоревшие, серые куски рыбы. Гарри машинально взглянул на шею Рона и увидел то, что и ожидал увидеть - поблескивающую золотую цепочку крестража. Ему удалось совладать с желанием обругать Рона, он знал, что завтра, когда Рон снимет с себя крестраж, настроение его пусть немного, но все же улучшится.

–  Доставать еду из воздуха не может никто, в том числе и твоя мама, - ответила Гермиона.
– Еда - это одно из пяти принципиальных исключений из закона элементарных трансфигураций Гэмпа…

–  Ой, говори на человеческом языке, ладно?
– перебил ее Рон, вытягивая из промежутка между зубами рыбью кость.

–  Сделать еду из ничего невозможно! Ее можно приманить, если ты знаешь, где она находится, можно трансформировать, можно увеличить ее в объеме, когда она у тебя уже есть…

–  Ну, вот это я увеличивать в объеме не хочу, и без того гадость жуткая, - вставил Рон.

–  Гарри поймал эту рыбу, я постаралась приготовить ее, как могла! Почему-то с едой всегда приходится возиться мне - надо думать, по той причине, что я женщина!

–  Да нет, по той, что ты у нас главный маг!
– выпалил Рон.

Гермиона вскочила, и с ее тарелки соскользнул на землю кусочек жареной щуки.

–  Завтра, Рон, еду будешь готовить ты. Отыщи все нужное для этого, произнеси необходимые заклинания и сооруди чтонибудь такое, что можно будет положить в рот. А я буду сидеть рядом, корчить рожи и стонать, вот тогда ты увидишь, как…

–  Умолкните!
– произнес Гарри, вскакивая на ноги и поднимая ладони.
– Сию же минуту!

Гермиона разозлилась еще пуще:

–  Как ты можешь заступаться за него! Он ни разу даже не попытался приготовить хоть…

–  Гермиона, помолчи, помоему, я слышу чьито голоса!

Гарри вслушивался, не опуская поднятых рук. Да, действительно, сквозь шорохи и плеск реки пробивался какойто разговор. Он оглянулся на вредноскоп. Прибор ничего опасного не показывал.

–  Ты ведь прикрыла нас заклинанием Оглохни, так?
– прошептал он Гермионе.

–  Я прикрыла нас всем, чем могла, - прошептала она в ответ.
– Оглохни, Маглоотталкивающим, Дезиллюминационным, всем. Ни услышать, ни увидеть нас они, кем бы они ни были, не смогут.