Гас
Шрифт:
— Да-а, она сказала мне, что ты был на толчке.
Он фыркает от смеха и теперь его голос звучит хоть и немного смущенно, но облегченно. Как будто он рад непринужденности нашего разговора.
— Пожалуйста, только не говори, что моя маленькая девочка использовала именно эти слова.
— Не-а, она сказала, что ты был в туалете и какал.
— Боже, это ничем не лучше, — вздохнув, отвечает он.
И после этих слова мы оба расслабляемся.
— Она замечательная, Келлер.
— Ага. Должен признаться, я стал практически невосприимчив к любым неловким ситуациям. Искренность маленьких детей закаляет
— C чистосердечием невозможно тягаться, — улыбаясь, отвечаю я.
— Как у тебя дела, Гас? Я все время думал о тебе и собирался позвонить, но… то домашние задания, то работа, то Стелла и ее балет. Мне всегда что-то мешало. Прости за это.
— Не бери в голову. Я и сам все собирался. Слушай, какие у вас со Стеллой планы на День благодарения? Я подумал, что мы могли бы возродить свой броманс[12] в Сан-Диего. — В прошлом году мне удалось удивить Опти в Миннесоте. Мне тогда позвонил Келлер и все распланировал. Я еще подшучивал над ней, что украду ее мужчину.
— Броманс, значит. — Он начинает смеяться, вспоминая об этом. — Черт, звучит соблазнительно. Ты ведь все-таки красивый парень. — Келлер так и не растерял своего чувства юмора. Я рад. — Но, думаю, что мы со Стеллой потусуемся здесь, в Гранте. Может, если у отца будет выходной, он присоединится к нам.
— Ты должен приехать в Сан-Диего. Если дело в деньгах, то я покрою все расходы, — пытаюсь убедить его я.
— Гас, дружище, это очень мило с твоей стороны, но я так не могу.
— Конечно, можешь. Просто скажи: "Да, Гас, мы хотели бы отметить День благодарения с тобой и твоей мамой. На мой взгляд, это чертовски замечательный способ провести праздник". Видишь, все просто. Потом ты говоришь мне дату и время прилета и когда тебе нужно быть дома, а я позабочусь об остальном. — Не знаю почему, но мне нужно, чтобы он это сделал. Мне нужно увидеть его и Стеллу, чтобы со всем разобраться.
— Гас, это слишком. Я просто не могу этого принять.
— А что, если я скажу тебе, что Ма расстроится и будет плакать, если не увидит Стеллу? И не просто плакать, а рыдать и заливаться слезами. Я не шучу, это будет ужасно, чувак. Мне придется сделать видеозапись и послать ее тебе. После такого, чувство вины будет преследовать тебя до конца дней. Этакое горькое, обжигающее душу чувство вины.
Келлер молчит, но я понимаю, что он готов сдаться.
— Ну же, чувак. Мы и правда очень хотим увидеть вас, ребята, — со всей искренностью произношу я.
— Мы не полетим, если ты не разрешишь вернуть тебе все до копейки, как только у меня появится такая возможность, — вздыхая, говорит он.
Я улыбаюсь, зная, что никогда не приму от него денег.
— Конечно, как тебе угодно.
Келлер снова вздыхает.
— Ты уверен, что хочешь это сделать? Билеты обойдутся очень дорого.
— Мне все равно больше не на что тратить свои деньги, чувак. — И это правда.
— Хорошо, — наконец сдается он. — Нам бы очень хотелось увидеться с вами. Я бы мог взять отпуск на несколько дней, — каким-то выдохшимся голосом произносит Келлер.
— Вот и отлично. Скинь мне удобное для тебя время полетов, и я все организую.
— Спасибо, Гас.
Нет, это тебе спасибо.
— Я буду рад увидеть вас,
— До встречи, дружище.
— До встречи.
Не знаю почему, но у меня такое чувство, как будто с моих плеч только что упал очень тяжкий груз.
Понедельник, 27 ноября (Гас)
Сегодня утром холодно, поэтому я просто гуляю по пляжу вместо того, чтобы кататься на серфе. Неожиданно на телефон приходит сообщение:
Келлер: Только что получил от тебя письмо. Спасибо за билеты. Утром позвонил отец и сказал, что взял отпуск на несколько дней. Не хочу навязываться, но как ты думаешь, Одри не станет возражать, если он тоже прилетит в Сан-Диего? Мне не хотелось бы обременять вас, ребята.
Я: Да без проблем. Чем большее народу, тем веселее.
Келлер: Спасибо, Гас. Увидимся в четверг.
Вторник, 28 ноября (Гас)
Бинго начинается сегодня в десять тридцать утра. Миссис Рэндольф настояла на том, чтобы я заскочил за ней в девять тридцать, несмотря на то, что ехать нам всего пятнадцать минут. На игру она надела фиолетовую блузку и такого же цвета штаны, подчеркивающие лавандовый оттенок ее серебристых волос. Миссис Рэндольф хорошо выглядит, и я знаю, что она старательно подбирала одежду и шляпку с самого утра. Когда я опоздал на десять минут, она взбесилась и сказала, что я все испортил и теперь нам не достанется хороших мест и карточек. Я заверил ее, что все будет хорошо. Это ведь игра и в ней нет хороших или плохих карточек. А что касается мест… то по всему залу расставлены мониторы, которые показывают выпавшие номера, поэтому это тоже не проблема. Кроме того, я там уже был, а она нет.
Подъехав, останавливаюсь перед входом и помогаю ей выйти из машины. Я думал, что она подождет, пока я припаркуюсь, но когда возвращаюсь на то же самое место, ее нигде нет. Я сразу же начинаю переживать о том, как мне рассказать Фрэнсин, что я потерял ее маму. Но потом до меня доходит, что она, скорее всего внутри и покупает себе карточки.
Именно за этим занятием я ее и застаю.
Я вытаскиваю из кармана двадцатку и пытаюсь заплатить, но она бьет меня по руке.
— Убери свои деньги, мальчик. Я сама за себя заплачу.
Я улыбаюсь, увидев отметину, которая осталась после ее удара и засовываю деньги обратно в карман.
Оплатив карточки и два маркера, она осматривает комнату и показывает мне на пустой столик в переднем углу.
— Почему бы нам не сесть вот здесь? — говорю я, показывая на два свободных места за столиком, который стоит прямо перед нами. Мне не хочется, чтобы она утруждала себя, пробираясь через весь зал.
— Эти люди не выглядят дружелюбными, — прикрыв рот рукой, отвечает она, а потом тычет пальцем в сторону трех женщин, которые сидят с другой стороны стола и злобно смотрят на меня и миссис Р. Аура, которая их окружает, далека от доброжелательной, поэтому я следую за миссис Рэндольф в выбранный ею угол и, убедившись, что она удобно устроилась, смотрю на часы, которые показывают пять минут одиннадцатого.