Гас

Холден Ким

— Да. Никогда, — подтверждает он.

— Ну что ж, чувак, я конечно, никогда не был одним из таких парней, но почему бы тебе не сводить ее пообедать или в кино, или на пляж. Вариантов уйма.

— Нам нужно что-то в шаговой доступности. Машина Мэйсон в ремонте, ну а у меня ее и вовсе нет, поэтому…

— Так возьми мой пикап, — прерываю я его. — Мне сегодня никуда не нужно ехать.

— Правда? Ты разрешаешь? — изумленно глядя на меня, спрашивает Пакс.

— Конечно. У тебя ведь есть права?

Он

быстро кивает, все еще не в силах прийти в себя.

— Тогда она твоя. Хорошо обращайся с ней. Моя малышка не красавица, но я ее люблю.

Он продолжает кивать и никак не может остановиться.

— Обещаю. Мне нужно заехать за Мэйсон в двенадцать. Буду дома в пять.

— Не торопись. Я планирую заняться серфингом в обед, так что она мне не понадобится. Развлекайся.

Выбравшись из кровати, я проверяю карманы вчерашних джинсов. Найдя ключи, я достаю и отдаю их Паксу.

Он пытается улыбнуться, но это у него плохо получается.

— Спасибо, Гас.

— Всегда пожалуйста. — В этот момент я кое-что вспоминаю и, порывшись в прикроватной тумбочке, достаю пригоршню пакетиков из фольги и бросаю ему.

Пакс ловит их, но когда понимает, что у него в руках, то роняет на пол, а потом нагибается и начинает их собирать. Без сомнения, он сбит с толку и смущен.

— Никогда не забывай о защите, чувак, — смеюсь я, пытаясь успокоить его.

Он мотает головой, не отводя взгляд от презервативов.

— Они мне не нужны.

Наивность этого ребенка просто убивает меня.

Он никогда не был на свиданиях и, определенно, все еще девственник. Это все равно, что обнаружить золотого единорога.

— Никогда нельзя предугадать, чувак. Может не сегодня…

— Определенно не сегодня, — обрывает меня он, чуть не трясясь от страха.

Я киваю, пытаясь сдержать смех

— Хорошо. Не сегодня, но в будущем тебе придется заняться сексом. Ты же человек, в конце концов. Возьми их. Положи куда-нибудь. И воспользуйся, когда будешь готов. Если забоишься покупать новые, приходи ко мне. Я не стану совать нос в твои дела, просто дам еще.

Его глаза становятся как блюдца, но он все-таки засовывает презервативы в карман.

— Хорошо. И еще раз, спасибо Гас.

Он направляется к двери, но я окликаю его:

— Пакс?

— Да? — разворачиваясь, спрашивает он.

— У тебя все получится. Просто будь собой. Ты — замечательный.

Впервые за то время, что он находится в комнате, на его лице расцветает искренняя улыбка.

— Спасибо.

Когда дверь за ним закрывается, я начинаю смеяться. Да, последние несколько минут были такими же неловкими, как тест на рак простаты. Обожаю этого засранца.

Понедельник, 4

декабря (Гас)

Сегодня утром я впервые за много недель взял в руки гитару, но она почему-то ощущалась как тяжкая ноша в моих руках. Как будто не хотела в них быть. Поэтому я вернул ее на место в угол комнаты и спустился в подвал.

А теперь сижу за маминым фортепьяно. Я редко пишу музыку за ним, потому что предпочитаю гитару. Но иногда на меня находит вдохновение. Надеюсь, это сработает. Мне нужна музыка. Без нее я чувствую себя пустым.

Клавиши цвета слоновой кости кажутся такими холодными и… заброшенными.

Ма теперь тоже не часто играет.

Я провожу по ним пальцами, а потом начинаю играть первое, что приходит на ум. Моцарт. В детстве я брал уроки игры на фортепьяно и выучил несколько концертов. Ма настояла. Она хорошо играет и это определенно ее инструмент.

Музыка льется из меня нескончаемым потоком, а пальцы вспоминают клавиши, интервалы, тональность. В доме тихо и спокойно; лишь музыка наполняет помещение как дух или какая-то сущность. Я больше не чувствую себя таким одиноким.

Одиночество. Думаю, именно это беспокоит меня больше всего после «ухода» Опти. С ней я никогда не был одинок, даже когда она жила в нескольких сотнях миль от меня.

Я всегда чувствовал ее. Она наполняла меня, как музыка, которая сейчас наполняет эту комнату.

Я играю одну из ее любимых мелодий. Дебюсси. Опти говорила, что его музыка очень сексуальная, а я смеялся над ней. Но она была права. Она постоянно просила меня сыграть ее снова и снова.

Вот и сейчас я делаю это для нее.

— Надеюсь, ты слушаешь, Опти, — громко говорю я. Я знаю, что она где-то рядом. Это прозвучит странно, но иногда я просто знаю, что это так. Я ощущаю ее присутствие в виде мимолетного чувства спокойствия, которое, бывает, охватывает меня. А потом я моргаю, и оно… исчезает.

Я безумно по ней скучаю.

Неожиданно я замечаю краем глаза какое-то движение. Поворачиваюсь и вижу, что на последней ступеньке стоит и смотрит на меня Нетерпюха.

— Привет, — немного удивленно говорю я. — И как давно ты подсматриваешь за мной?

Она пожимает плечами и улыбается. Мне нравится эта улыбка, потому что я очень редко вижу ее.

— Довольно давно. — В этих двух словах, таких простых и ласковых, ощущается то чувство комфорта, о котором я упоминал ранее. Я не один.

— Тебе нравится Дебюсси?

— Если это он и есть, то да, — кивнув, отвечает она. — Это было красиво. Я не знала, что ты играл.

— Когда я был ребенком, Ма заставила меня научится играть на фортепьяно. Кстати говоря, разве ты не должна быть на работе?