Гайдзин
Шрифт:
— Ты сошел с ума, Малк? Как дом Струанов может поддерживать этих говнюков, требующих запретить опиум и оружие?
— Нет никакой беды в том, чтобы занять высокоморальную позицию, Дмитрий.
— Нет, есть, клянусь Богом, если это позиция сумасшедшего. Если «Струан и Компания» так смотрят на это, то нам, остальным, придется катить этот ком в гору. Чертов Крошка Вилли воспользуется этим, чтобы... — Он замолчал. В комнату без стука вошёл Норберт Грейфорт.
— Ты совсем спятил, чёрт подери?! — проревел Норберт, навалившись
Малкольм не мигая смотрел на него, ненавидя его всей душой. Его лицо сразу побелело.
— Если хочешь встретиться, запишись на прием, — произнес он ледяным тоном, держа, однако, себя в руках. — Я занят. Убирайся. Пожалуйста!
Норберт вспыхнул; он тоже был предупрежден сэром Уильямом держаться пристойно или пенять на себя. Его лицо исказила злобная гримаса.
— В среду, рано утром, клянусь Богом! Ты только приходи, чёрт бы тебя побрал! — Он круто повернулся на каблуках и вышел, громко хлопнув за собой дверью.
— Отвратительные манеры у этого ублюдка, — мягко произнес Малкольм.
В другой раз Дмитрий рассмеялся бы, но сейчас ему было не до веселья.
— Раз уж об этом зашла речь, могу сразу сказать тебе, что не буду принимать участия в этой «встрече» в среду.
— Это твое дело, Дмитрий, — ответил Малкольм. Краска постепенно возвращалась на его лицо. — У меня по-прежнему остается твое слово, слово чести, что никто ничего не узнает.
— Разумеется. — Тут у Дмитрия вырвалось: — Не делай этого, ты можешь серьезно пострадать.
— Я уже серьезно пострадал, старина. Пожалуйста, не беспокойся на этот счет. Если Норберт придет, как мы договорились, он... — Малкольм собирался сказать «он покойник» и испытывал большое искушение посвятить Дмитрия в план Горнта, он уже объяснил его Макфею, который скрепя сердце согласился, что план может сработать, но решил промолчать. Вместо этого он сказал:
— Я уже предлагал Норберту мирно уладить все между нами, но он наплевал на это. Будь я проклят, если прилюдно буду ползать перед ним на брюхе. Послушай, пока ты здесь, как насчет «Кольт Армаментс»? Я слышал, Купер-Тиллман владеют пакетом акций этой компании, который они хотят продать. Я бы хотел их купить.
— А? Откуда тебе о них известно? — Дмитрий бросил взгляд на Макфея, который был поражен не меньше него, но сумел скрыть это. — Где ты услышал об этом?
— Синичка начирикала. — Малкольм скрыл свою радость. Эдвард Горнт рассказал ему об этом и о некоторых других секретах компаний Брока и Купера-Тиллмана, чтобы доказать свою искренность в отношении главной информации о Броках, которую он передаст Малкольму.
— Зачем ждать, почему не рассказать мне все прямо сейчас, мистер Горнт?! — сказал он тогда. — Если сведения так серьезны, как вы говорите, действовать нужно немедленно.
— Да, немедленно, тайпэн. Но давайте сделаем так, как мы
Малкольм пристально наблюдал за Дмитрием, радостное возбуждение охватывало его. Столько хорошего происходит в эти дни.
— Что скажете, старина? Готов ли Джефф Купер расстаться с ними, и есть ли у вас надлежащие полномочия для заключения сделки?
— Да, у меня есть его разрешение, но...
— Никаких «но». Разрешение в письменном виде?
— В письменном, и он мог бы продать половину, но... По справедливой цене — шестнадцать пятьдесят за акцию.
— Черта с два, справедливой ценой тут даже не пахнет — это все твой подход индейского знахаря дает о себе знать. Тринадцать двадцать, и ни цента больше. Мы можем составить протокол о намерениях, датированный сегодняшним днём. Сорок тысяч акций.
Дмитрий удивленно разинул рот, но быстро пришел в себя — Малкольм назвал количество акций с абсолютной точностью. Тринадцать двадцать было мало. Он предложил акции Моргану Броку, который посулил ему двенадцать восемьдесят за акцию, цена горячей распродажи, с рассрочкой платежа на год, что делало сделку вообще неудобоваримой, хотя найти покупателя на такое огромное количество акций было почти невозможно. Откуда, чёрт подери, у Малкольма вся эта информация?
— Тринадцать двадцать даже приблизительно не достаточно.
— Тринадцать двадцать сегодня. Завтра будет тринадцать десять. В среду я аннулирую своё предложение. — Горнт сообщил ему, что Куперу нужно продать быстро, чтобы вложить деньги в новое американское предприятие, производящее суда с металлическим корпусом — как для того флота, так и для этого. — У меня времени много, а у старика Джеффа — нет.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что у меня время есть, а у Джеффа его нет. Нет его и у союзного или даже конфедератского... флота, — добавил он с приятной улыбкой, — когда война идет с такими потерями с обеих сторон.
— Плевать я хотел на твоих шпионов, — ответил Дмитрий. — Не пойдет. Пятнадцать двадцать.
— Очнись от грез. Тринадцать двадцать, выплата золотом по векселю на предъявителя, выписанному на наш банк, сразу же, как только он прибудет в Бостон.
Дмитрий уже открыл рот, но Джейми Макфей торопливо вмешался:
— Тайпэн, может быть, следует подумать о том, чтобы...
— ...получить одобрение Гонконга, — закончил за него Малкольм. — Довольно, Джейми, мы уже говорили об этом и с этой чепухой покончено раз и навсегда. — Голос его звучал ровно и пресекал любые возражения. — Так?