Гайдзин
Шрифт:
— Да, да, но... но, сэнсэй, куда мы отступим?
— С отступлением все просто. Мы втроем, ты, Такэда и я, потопим военный корабль. Потом мы пристанем к берегу как можно ближе к Эдо и затеряемся в городе.
— А как быть с четвертым, тем, который подожжет церковь?
— Он доберется туда пешком.
— Нам понадобятся ещё сиси, это большое дело. Весь этот край станет смертельно опасным для нас.
— Так нам будет легче отступать. Четырех человек достаточно. Я возглавлю нападение на корабль, а если завтра будет ветер, огонь с горящей церкви может перекинуться на всю Иокогаму, ещё лучший подарок. Возвращайся сегодня
— Но... где Такэда?
— Я оставил его в Ходогайе. Он будет здесь сегодня днём. До вечера, Хирага. — Кацумата коротко поклонился, показывая, что разговор окончен.
Хирага в смятении поклонился в ответ; слишком много лет он был обожающим учеником, слепо преклонявшимся перед своим сэнсэем, непревзойденным мастером меча и тактиком, чтобы возмутиться сейчас при таком надменном обращении. Он вышел и побрел через мост назад в Поселение, вдоль деревенской улицы, позже свернул на набережную, прошелся по ней обратно, ничего не видя перед собой; в голове его мешались мрачные мысли и неосуществимые планы, будущее лежало в руинах, и все потому, что этот чужак из Сацумы поставил себе целью подтолкнуть судьбу вперед.
Но сэнсэй прав, размышлял он. Сожженная церковь и потопленный корабль сведут гайдзинов с ума, их флот обрушится на Эдо, Эдо сгорит, в ответ будет разрушена Иокогама. Через несколько месяцев их корабли вернутся, на этот раз уже с целой армией. К тому времени сиси не будут хозяевами Врат, зато вся Япония будет охвачена войной. И гайдзинам это будет абсолютно все равно.
Так или иначе, нам придется открыть двери их миру. Гайдзины приняли решение. Поэтому они построят Поселения в Иокогаме и в других местах, ибо они обладают достаточной мощью, чтобы расстрелять наше побережье и закрыть наши порты, навсегда, если пожелают, и никакой Божественный Ветер не поможет нам.
— Эй, приятель, куда это ты направляешься?
— О! — Он стоял перед самой миссией. — Доброе утро, сэр часовой. Я идти Тайра-сама.
— Его тут нету, приятель, — зевнув, ответил часовой. — Мистер Тайрер и главный, они оба в Канагаве.
— О? — Хирага посмотрел через залив. Морской пейзаж был по-зимнему холодным и серым. Ему едва удавалось разглядеть Канагаву. Фрегат, он узнал «Жемчужину», медленно попыхивал трубой недалеко от берега; корабль шел против ветра, аккуратный, красивый и смертоносный. На рейде, развернувшись носом к ветру, стоял на якоре флагман со своими сорока шестидесятифунтовыми пушками. — Я приходить потом, — пробормотал он.
Хирага уныло побрел назад в деревню. Покупать лодку. С каким бы неодобрением он ни относился к этому плану, он был прежде всего сиси.
В тот же день вскоре после полудня в офицерской кают-компании фрегата Её Величества «Жемчужина» Сератар чокнулся бокалами с сэром Уильямом, ещё раз поздравляя того с прошедшей встречей.
— Чудесный шаг вперед, Анри, старина, — весело отвечал ему сэр Уильям. Он взял бутылку и ещё раз посмотрел на этикетку. — Неплохо для сорок восьмого года. И перекусили отлично. — На столе стояли остатки холодного завтрака, который приготовил им с собой повар Сератара: холодные пироги с голубями, киш, крошки от оставшегося французского батона и несколько ломтиков вожделенного бри, прибывшего с последним торговым судном из Шанхая. — До сих пор не могу поверить, что Ёси предложил то, что предложил.
—
— Мечтатель! — со смешком ответил сэр Уильям. — Но мы не станем ссориться из-за раздела, это за нас сделают Лондон и Париж. — Он благодушно рыгнул. — В конечном счете все сведется к традиционному «сколько», потому что совершенно очевидно, что нам придется ссужать необходимые средства для закупки наших кораблей, фабрик и всего остального — какие бы суммы они ни называли, говоря, что заплатят.
— Да, но будут предусмотрены обычные гарантии, доходы от таможенных сборов и так далее. — Они рассмеялись.
— Тут с лихвой хватит обеим нашим странам, — заметил сэр Уильям, все ещё до конца не веря в случившееся. — Но окажите мне любезность, Анри, пожалуйста, не дразните адмирала, у меня и так с ним довольно хлопот.
— Хорошо, хотя он такой... впрочем, ладно. Как быть с этим Накамой? Поразительно. Мне кажется, вам повезло, что он не зарезал вас ночью, вы ведь их враг номер один. Что подвигло вас пойти на такой риск?
— Он не был вооружен, он помогал Филипу с его японским, — ответил сэр Уильям. Насколько ему был известно, только четыре человека, Тайрер, Бебкотт, Макфей и он сам, знали, что этот человек говорит по-английски, и он не видел причин делиться этим секретом. — За ним хорошо присматривали, — добавил он, словно между делом, хотя сердце снова екнуло, когда он подумал об опасности, которой они подвергались.
— Что вы собираетесь с ним делать?
— То, что я ответил Ёси.
То, что рассказал им Ёси, потрясло их всех — сэра Уильяма почти так же сильно, как Тайрера, — особенно то, что Накаму, помимо прочих убийств, разыскивали за убийство Утани, одного из старейшин. Он сразу же ответил:
— Филип, скажите князю Ёси, что, как только я вернусь в Иокогаму, я начну официальное расследование и, если все обстоит так, как он говорит, немедленно передам его в руки властей. Филип!
Но Тайрер, потеряв дар речи и не веря своим ушам, лишь тупо смотрел на Ёси. Андре быстро пришел в себя и перевел вместо него, потом дернулся в кресле, когда Ёси что-то резко бросил ему.
— Он... э... князь Ёси говорит: вы ставите под сомнение мои слова?
— Скажите, что совсем нет, князь Ёси. — Сэр Уильям следил, чтобы его голос звучал ровно, ибо видел, как сузились глаза японца. — Но так же как у вас есть свои законы и обычаи, например, то, что вы не в состоянии приказать даймё Сандзиро подчиниться вашему решению, так же и я должен следовать нашему закону, который, как это ясно указано в Соглашениях, является главенствующим законом в Иокогаме.
— Он говорит, сэр Уильям: ах да, Соглашения. В духе новой дружбы он готов... позволить вам выполнить обязанность по выдаче этого... этого убийцы. Он пришлет людей, которые возьмут его под стражу, завтра. Насчет Соглашений, сэр, он говорит... он сказал буквально следующее: необходимы некоторые изменения, мы можем обсудить их через двадцать дней.
— Извините, сэр Уильям, — тихо заговорил Тайрер, — по поводу Накамы, могу я предложить, чтобы...
— Нет, Филип, не можете. Андре, передайте ему в точности: мы почтем за честь обсудить вопросы, затрагивающие наши общие интересы, в любое время. — Он очень тщательно подобрал слова и облегченно вздохнул, услышав ответ: