Гайдзин
Шрифт:
— Князь Ёси благодарит вас и говорит: мы встретимся через двадцать дней, если не раньше, а сейчас он возвращается в Эдо с доктором Бебкоттом.
Когда ритуал вежливых прощальных фраз и поклонов закончился и Ёси вышел, Сератар заметил:
— Уильям, я считаю, вы блестяще выскользнули из ловушки. Он хитер, этот японец. Мои поздравления.
— Касательно флота, — начал адмирал, горячась.
— Сначала позвольте мне отправить в путь Бебкотта и Тайрера. Пойдемте, Филип! — сказал сэр Уильям и, когда они очутились снаружи, прошипел: — Какого дьявола, что
— Ничего, сэр.
— Тогда почему у вас физиономия до башмаков вытянулась? Почему вы забываете, что ваша работа только переводить, а не вносить предложения?
— Извините, сэр, но по поводу Накамы, сэр...
— Я, чёрт побери, и так знаю, что это по его поводу. Вы же практически обделались прямо за столом переговоров! Или вы думаете, что наш лукавый хозяин этого не заметил? Ваша, чёрт подери, работа заключается в том, чтобы переводить, что говорится, и сидеть с каменным лицом, и только в этом. Дьявольщина, мне уже второй раз приходится предупреждать вас об этом!
— Извините, сэр, просто дело в том, что Накама важен и...
— Вы хотите сказать, Хирага, или как там ещё он сейчас называется? Господи Иисусе, он же обвиняется в убийстве. Я согласен, он был для нас кладезем информации, но, Боже Всемогущий, беглый самурай-отступник? Нам ещё повезло, что он не прикончил нас в собственных постелях, если подумать, что он имел свободный доступ в миссию и в ваше жилище.
— Как вы намерены поступить, сэр?
— Чёрт, так, как уже сказал: расследовать это дело, и, если все подтвердится, а я подозреваю, что подтвердится, долг чести обязывает нас выдать его.
— А не могли бы вы рассматривать его как политического беженца?
— О, ради бога! Вы что, совсем уже ничего не соображаете? Мы требуем репараций и выдачи преступников, виновных в убийстве наших подданных, так как, скажите на милость, мы можем отказать им в выдаче их соотечественника, который обвиняется и, вероятно, виновен в убийстве одного из их правителей? Ёси обещал ему честный суд.
— Он мертвец, вот весь суд, который ему уготован.
— Если он виновен, ничего иного он и не заслуживает. — Он заставлял себя говорить спокойно, потому что Тайрер очень хорошо работал сегодня, и он заметил, что растущая дружба между ними играла ему на руку: — Филип, я знаю, он имел огромную ценность, но его придется передать им после того, как я с ним поговорю. Я с самого начала предупредил его, что ему придется уйти, если его станут спрашивать. А теперь забудьте о Накаме и позаботьтесь выяснить все, что только возможно, о больном Бебкотта. Если нам хоть чуть-чуть повезет, это будет тайро.
Он вышел во двор, где Ёси садился в седло. Бебкотт ждал рядом с лошадью, которую ему одолжил Паллидар. Почетный караул окружал их, бдительно поглядывая по сторонам. По приказу Ёси носильщики отошли на несколько шагов от своих шестов с тюками, потом он знаком подозвал к себе Тайрера, который выслушал его, поклонился и вернулся назад.
— Он сказал, вы можете... э... пересчитать деньги не торопясь, сэр Уильям, пожалуйста, завтра передайте ему расписку. Этот
— Поблагодарите его и скажите, что все будет сделано согласно его желаниям.
Тайрер подчинился. Ёси махнул рукой Абэ.
— Икимасо! — Они двинулись вперед неторопливой рысью, носильщики и мальчик-слуга затрусили следом.
— Вы готовы, Джордж?
— Да, благодарю вас, сэр Уильям.
— Ну, отправляйтесь. Филип, вы хорошо поработали сегодня, ещё несколько таких переговоров, и я буду рекомендовать, чтобы вас повысили в должности до полного переводчика.
— Благодарю вас, сэр. Могу я присутствовать при вашем разговоре с Накамой?
Сэр Уильям едва не сорвался.
— Как, чёрт подери, это возможно, когда вы отправляетесь в Эдо вместе с Джорджем. Где ваши мозги? Джордж, дайте ему рвотного, бедняга совсем ополоумел!
— Филип мне вообще-то не нужен, — сказал Бебкотт. — Я просто подумал, может быть, ему будет важно встретиться с этим «лицом без имени».
— Вы были совершенно правы, эта встреча могла бы иметь большое значение — Накама, или Хирага, или как его там, значения не имеет. Филип, это уже дошло до вас наконец?
— Да, сэр, прошу извинить меня, сэр. Бебкотт подался чуть вперед.
— Мне кажется, было бы неплохо придержать Накаму, пока мы не вернемся. Так, на всякий случай.
Сэр Уильям вскинул на него глаза; эта мысль одним скачком перевела всю идею с медицинским осмотром в иную, тоже вполне вероятную плоскость.
— Вы хотите сказать, они могут попытаться задержать вас? Взять заложником? Вас обоих?
Бебкотт пожал плечами.
— Накама важен для него. Никакой беды не случится, если мы проявим благоразумие, а?
Сэр Уильям задумался, нахмурив лоб.
— Я буду ждать вашего возвращения завтра. — Он подождал, пока они скроются из виду, потом вернулся в приемный зал.
В ту же секунду адмирал разразился:
— Никогда в жизни не слышал подобной белиберды! Построить им флот? Вы, должно быть, не в своём уме!
— Это не нам решать, мой дорогой адмирал, — спокойно ответил он, — этим займется парламент.
— Или, что более вероятно, император Наполеон, — резко вставил Сератар.
— Сомневаюсь, мой дорогой сэр, — сказал Кеттерер, его лицо и шея налились кровью. — Военно-морские дела других держав являются главной заботой Королевского флота, и любое вмешательство Франции в зонах британского влияния получит немедленный отпор.
— Совершенно верно, — громко произнес сэр Уильям, перекрывая их голоса, ибо лицо Сератара сравнялось оттенком с адмиральским и он приготовился пространно возражать. — В любом случае это будет политическое решение. Которое примут Лондон и Париж.
— Политика может идти к черту! — выпалил адмирал, его обвислые щеки тряслись от негодования. — Дюжина наших лучших кораблей в руках этих негодяев, когда вы сами видите, что они способны сделать с парой мечей? Я абсолютно против!
— Я тоже, — произнес сэр Уильям, — абсолютно, и буду рекомендовать именно это.