Газета День Литературы # 100 (2004 12)
Шрифт:
Ещё молодая Луна.
Луна до рассвета с тобою,
Не жди за рекой никого!
Живи без оглядки любовью,
Не жди от любви ничего.
А где-то сады с соловьями
Таятся вдоль медленных рек.
И там, по ту сторону яви
Любовь остаётся навек…
***
Я тебя, как песню позабыл.
И роса на ржавчину упала
В тишине заброшенных могил.
Только бледный адрес на конверте,
Только память стылая во мне…
Ты томилась в стороне от смерти,
А теперь — от жизни в стороне.
Всем Господь воздал по полной мере,
Всех Господь сумел объединить.
Но в грехе свободнее, чем в вере,
Думалось когда-то жить и жить.
Как греховно о тебе мечталось —
На вокзалах, в аэропортах!..
Но безгрешной ты навек осталась —
И в моих, и не в моих мечтах.
Только смерти тёмная остуда!
Только жизни ржавая роса!
Но упорно слышатся оттуда
Грешные, живые голоса…
***
"Мой друг! я видел море зла…"
Константин Батюшков
"Мой друг! я видел море зла…"
О, как слова близки.
Порой грядущая гроза
Встаёт из-за реки.
В грозу распахнуто окно,
И в комнате светло.
И льётся чёрное вино
В гранёное стекло.
И время льётся через край,
Смывая жизнь мою.
И навсегда потерян рай
В неведомом краю.
"Мой друг! я видел море зла…"
Дрожат в душе слова.
Вот-вот и упадёт гроза,
Как чёрная листва.
Гроза грядущая — горой
Затмила белый свет.
И никого сейчас со мной
Быть может, всё предрешено
Для всех, кто ищет рай?..
И льётся чёрное вино,
Как время, через край.
Жан Бодрияр РЕВЕРСИЯ ИСТОРИИ
Вот уже почти 5 лет, как "приблизились сроки" и наступил "новый век". Наступил номинально, каждым событием подтверждая то, что по-прежнему длится век предшествующий — или тянется его тень, как говорит Ж. Бодрияр в своей книге "Иллюзия конца, или Забастовка событий" (1992). В самом деле — и сегодня это более очевидно, чем в 92-м — Миллениум забастовал и не явился, и всякое событие утеряло собственную легитимность: нас призывают либо "поскорее забыть" его и "реабилитировать пострадавших", либо объявить о его фальсификации и назначить повторное событие, либо вызвать его в памяти с единственной целью — чтобы реальность прошлого навсегда ушла в небытие. Похоже, к этому сводится весь событийный опыт последних лет — столь богатый трагедиями, выборами и памятными датами. Возможно, что наше стремление к первичному и предощущение конца также являются ностальгией по Событию, не поддающемуся ни повторению, ни искусственному проектированию. Сегодня Новый год может наступить в любое мгновение, а Новое начало может возникнуть в любой точке: фантом События воскресает и захватывает лжеузнаванием, а все, что захватывает, — поставлено на поток. Мы имеем дело уже не только с рынком терактов, но и с каталогом мини-революций. И Новый год, по-европейски вступивший в московские витрины уже в начале ноября, свидетельствует: Новый год не наступит, подобно Новому веку, о чем и предупреждает нас Жан Бодрияр.
Годах в 80-х XX-го века история повернулась вспять. Пройдя точку временного апогея, вершину эволюционной дуги, момент исторического солнцестояния обнаруживает своеобразное искривление событийного хода и разворачивает его к противоположному смыслу. Как и в космическом пространстве, существует, возможно, искривление исторического пространства-времени. Во времени, как и в пространстве, действует тот же хаотический эффект, который заставляет вещи двигаться все быстрее и быстрее по мере того, как приближается их срок — подобно тому, как вода необъяснимым образом ускоряет бег по мере приближения к водопаду.
В эвклидовом пространстве истории самым коротким путем от одной точки до другой является прямая линия, линия Прогресса и Демократии. Однако этот закон работает лишь в линейном пространстве Просвещения. В нашем, неэвклидовом пространстве конца столетия злосчастное искривление неизбежно обращает вспять всякую траекторию. Это, несомненно, связано со сферичностью времени (явственно различимой на горизонте конца века, подобно сферичности земли, видимой на горизонте в конце дня), а также с тончайшим колебанием его гравитационного поля.
Сегален говорит, что на Земле, ставшей сферой, всякое движение, удаляющее нас от какой-либо точки, тем самым начинает к ней же приближать. Это также верно и в отношении времени. Всякое явное движение истории незаметно приближает нас к противоположной — скорее даже, к исходной — точке. Это конец линейности. В этой перспективе будущее более не существует. Однако это даже не конец истории. Мы имеем дело с парадоксальным процессом реверсии, с реверсивным эффектом модерна, который достиг границы спекуляции и вынес вовне свои виртуальные порождения — он также распадается на простейшие элементы, следуя катастрофическому ходу возвращения и закругления.