Газета День Литературы # 95 (2004 7)
Шрифт:
И за угол свернёшь — нет стены за углом.
Нож забросишь в сугроб.
Вспыхнет ночь серебром.
И крещенскую душу на тысячи лет
У безумья отымет серебряный свет.
Лёд ломая, волна твою жизнь обоймет.
Каково! Дух захватывает!
Писать отзыв о поэзии Льва Котюкова меня побудило воспоминание о впечатлении, произведенном стихотворением "В сумерках небожителей". Сам Лев говорит: "Истинную поэзию не понимает никто". В какой-то степени он прав. И мне не объяснить, что понимала я, читая ещё и ещё раз это стихотворение, не чувствуя удушья в метро, летевшая в тесном вагоне непонятно куда от своей родной станции. Но я отлично помню восторг от перечитывания. Просторное, светлое стихотворение! Какая необъятность, таинственность, нежность, зов любви...
Были и другие стихи, поразившие меня многими достоинствами: насыщенностью образов, искрометной искренностью, глубинной философией, эмоциональностью, смелостью...
В многообразном творчестве поэта отражена вся его жизнь: скитания и страдания души, слишком тонко и нервно воспринимающей противоречивую реальность; резкие столкновения с ней; жажду любви; потери, доводившие душу до крайнего состояния. Ярко показана возрождающая сила спасающего света, сила земной любви к женщине, стремление истинной русской души к совершенству.
Далече до Бога, —
И мир мой безумье крушит.
И только дорога
Ко мне одиноко спешит.
Ни сна, ни блаженства,
Хотя кое в чем преуспел...
Предел совершенства
Венчает безумья предел.
Безумные годы!
Но, видно, иначе нельзя...
Во мраке свободы
Безумны враги, как друзья.
Вспоминаются слова В.Г.Белинского: "Поэзия есть выражение невыражаемого, разоблачение таинственного — ясный и определенный язык чувства, немотствующего и теряющегося в своей неопределенности!"
Необычайно художественное видение поэта: загадочность, порой парадоксальность будоражат воображение, пробуждают душу. В лучших стихах его творчество является духовным общением человека с Богом,
Истинная вера определяет направление его интересов и духовных исканий. В поединке песни с бездной побеждает песня, дарованная Богом.
Водою и кровью, и Духом Святым
Объята Земля, обращенная к Небу.
Я быть обречен в этом мире живым
За всех обреченных на вечную небыль.
Я знаю: Господь мою душу простил.
Но, Боже, душа не приемлет прощенья!
Я знаю, как тяжко тому, кто не жил,
За жизнь, обреченную на воскрешенье.
Пришло время более полного осмысления поэзии Льва Котюкова. У него много стихов, которые могут являться хорошим материалом для будущих диссертаций литературных критиков, философов, филологов. К сожалению, в наше время наблюдается глухота властителей литературного мира к творчеству русского поэта. Он достоин более широкой — народной — известности и высокой Государственной премии.
Сергей Данилов ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
Уважаемая редакция! Я — кумандинец. Вам слово кумандинцы ничего не говорит, а между тем Владимир Чивилихин когда-то писал: "Мечтаю выбрать время, связаться с учеными да поискать кумандинцев — не может быть, чтоб в Сибири их не осталось". Кумандинцы — исчезающий древнейший народ Центральной Азии, численностью менее полутора тысяч человек. Как, почему это произошло — долгий разговор. Бился за нас, поднимал вопрос перед властями о нашем бедственном положении известный ученый, этнограф и историк Лев Гумилев (сын великого русского поэта Николая Гумилева и Анны Ахматовой). Ныне нет ни Чивилихина, ни Гумилева, царство им небесное. Но ведь это были русские дворяне, люди чести, много ли сейчас таких найдешь? Не об этом я хотел написать, да сбился, что плакаться, разве на одних кумандинцев нынешние власти наплевали, на всех наплевали.
Сейчас близится юбилей Василия Макаровича Шукшина, которого мы, кумандинцы, считаем своим (да он кумандинец и есть по отцу), хотел опубликовать стихотворение его памяти, но нигде на Алтае не хотят публиковать. Я им говорю: сволочи, вы же его при жизни топтали, не давали дыхнуть, а теперь и память его приватизировали. А мне охота, чтобы люди узнали живого Шукшина, а не сиропного. Тут мать моя подошла, начала ругаться на меня: зачем пишу, что Шукшин по отцу был кумандинец? Это ведь народная легенда, жена, дочки обидятся. Да хрен с ними, пусть обижаются, а о тюркских корнях Шукшина первым написал алтайский писатель Бронтой Бедюров в своей книге "Слово об Алтае", да и сам Василий Макарович как-то в интервью обмолвился.