Газета Завтра 17 (1066 2014)
Шрифт:
Александр Головин - это художник-эпоха, ибо в его творчестве воплотились все актуальные тенденции - от поисков нового русского стиля, до эстетизации фарфоровых маркиз XVIII столетия. Есть художники, опережающие время - они иной раз создают гениальные вещи, непонятные и - бесполезные для окружающих. Таких - если повезёт - оценят благодарные потомки. Есть мастера, остро чувствующие настоящее, но, при этом, всегда идущие на полшага впереди толпы, диктуя миру свои вкусы. Их называют гениями или хотя бы первооткрывателями. А есть таланты, которые шагают в ногу с веком - их высоко ценят при жизни, а впоследствии по их работам изучают суть времени. Поэтому
Двойственность, капризность натуры, как известно, придаёт шарм не только хорошеньким женщинам, но и временам. Серебряный век - обаятельная эра контрастов, парадоксов, оксюморонов. Одни исследователи связывают эту удивительную пору с рисунками "Мира Искусства", с громкими театральными премьерами, с развитием технической мысли. Другие - с падением нравов и с декадентским, уводящим в тупик, образом мышления. Для одних это - "Россия, которую мы потеряли", для других - стагнация паразитизма, творческое бессилие и торжество кафешантанной пошлости. Многие современники, надо сказать, были не в восторге от той эпохи, которую они же впоследствии и назовут "Прекрасной". Они, собираясь под сенью дачных вишен, рассуждали о балете и революции, о народе и последнем сборнике Северянина. В конечном итоге, они находили, что балет - умер, а революция - неизбежна. Что народ - бедствует, а Северянин - пошл. И вообще - так жить нельзя.
"Я трагедию жизни превращу в грёзофарс", - обещал всё тот же Игорь Северянин. Грёза и фарс. Да и нет. Но вот, когда люди всеми силами цеплялись за прошлое и боялись грядущего, появился причудливый стиль под названием Модерн, Ар Нуво. В самом названии - свежесть новизны. Но посмотрите! Это - лестницы, будто оплетённые каменными лианами, виньетки в виде пожухлых ирисов, причудливые изгибы и закруглённые углы. Это, как раз, бегство от агрессивного-нового, от наступающей эстетики XX века, от напрашивающихся прямых углов и простых решений. О, нет! Это было время уютных кресел, очаровательных безделушек, невероятно красивых дамских шляп. Но! Тут же на контрасте Семимильными шагами шло развитие автомобилизма, воздухоплавания, телефонной связи; ежегодно выдавались тысячи патентов на самые разные изобретения - нужные и не очень. Эпоха двойственности и сомнений.
Поиски утраченной гармонии накануне жестоких потрясений - это попытки укрыться, "спрятаться" в прошлом от наступающего столетия. Рубеж веков - обострённость чувств, экзальтация. Постоянные мысли то о конце света, то о счастье народном, то о сломе старого мира, то о возрождении былой духовности. Интеллигенция ведёт споры о Боге и церкви. Именно тогда поиски нового выражения национальной идеи привели к возникновению неорусского стиля. Его можно назвать одной из наиболее интересных "ветвей" общеевропейского Модерна. Александр Головин - сын священника - как никто чувствует потребность в сохранении народного стиля и - народной души.
Старославянские языческие мотивы Николая Рериха, православная Русь Михаила Нестерова, красочный мир московитов Андрея Рябушкина и таинственная сказка Виктора Васнецова. Декоративность, роскошь, некоторая вычурность, впрочем, не исключавшая хорошего вкуса - всё это оказалось присуще неорусскому стилю. Не надо никакой борьбы за суровую историческую правду, за "скучную" аутентичность! Напротив, московские терема должны были напоминать дворцы Василисы Прекрасной, а славянская древность рисовалась яростно-сочными красками.
На этой волне Александр
Грань веков! Повышенный интерес к греческой античности, но не к приглаженной и всем надоевшей с гимназических лет, классике, а к архаическим образцам, к запредельной, почти нечитаемой древности. Не привычная Венера, которая украшала тогда все помещичьи усадьбы и общественные парки, но статичная Кора со странной застывшей улыбкой. Всем интересна загадочность, а не привычная явность. Громадной популярностью пользуется композиция "Послеполуденный отдых фавна" Клода Дебюсси, костюмы Леона Бакста, экстатические танцы Айседоры Дункан, которые преподносились публике в качестве реконструированных плясок доклассической эры. В дамскую моду входят "пеплосы" от Поля Пуаре и Мариано Фортуни.
Вместе с тем, возникает и другая линия - нарочитая эстетизация античного наследия, как это уже было в XVIII столетии. Утончённая, манерная пастораль. Александр Головин создаёт роскошные костюмы и причудливые декорации к "Орфею и Эвридике" Кристофа Глюка. Здесь всё изящно, тонко, нервно. Будуарный розовый и мягкий зелёный - цвета старинного рококо. И - потоки торжествующего яркого света! Публика в восторге и от костюмов, созданных Головиным - изысканная прелесть старины сочеталась в них с нервным ритмом наступавшего века.
Модерн - это ещё и повышенный интерес, нет даже - светлая печаль о куртуазном дворе Марии-Антуанетты. Воздушно-стройные принцессы в пышных платьях, капризные виконты, Версали и боскеты. Картины Сомова - Бенуа - Лансере на эту тему гораздо более известны, чем две маркизы Александра Головина. Для нашего героя - это не генеральная линия, а всего лишь проба кисти в модном направлении. Впрочем, имеется и серьёзная работа - портрет певца-тенора Дмитрия Смирнова в образе галантного, расфранченного кавалера де Гриё - белый парик с буклями, расшитый цветочным орнаментом камзол, белоснежные чулки и непременные туфли на красных каблуках, каковые были обязательны для французского дворянина.
Belle poque - страсть к любой экзотике, ко всякой нездешней красоте. К турецким подушкам в интерьере и к японским хризантемам на декоративных панно. Неудивительно, что среди красавиц лидируют белокожие брюнетки с тёмными, как омуты, глазами. Интересный момент - Испания в те годы тоже считалась экзотической страной: в ходу были картинки и новеллы из жизни средневековых грандов, лёгкие песенки о страстной черноокой красавице Розите-Карменсите, стихи поэтессы-мистификатора Черубины де Габриак: "Я прибежала из улиц шумных,/ Где бьют во мраке слепые крылья, / Где ждут безумных / Соблазны мира и вся Севилья". Неудивительно, что Александр Головин заинтересовался испанской темой - он не просто был художником-постановщиком оперы "Кармен" в Мариинском театре, он создаёт целый ряд чарующих женских образов, связанных с Испанией. Чёрные кудри, горящие глаза, непременная роза и - страсть. Не просто женщина, а - символ. Как это видели, точнее - хотели видеть зрители.