Газета Завтра 302 (37 1999)
Шрифт:
НАТО сегодня становится не просто военно-политическим союзом Запада, который доминирует на колоссальных пространствах земного шара. НАТО становится, по существу, инструментом мирового правительства, сформированного за пределами Организации Объединенных Наций, не учитывающего интересы земного шара в целом, народов всего мира, а отстаивающего интересы привилегированного "золотого миллиарда". НАТО сегодня является нашим главным противником. Когда мы говорим НАТО, мы видим танки и дивизии, космические группировки, мы видим сложнейшие инструменты информационного и организационного оружия, направленного на весь остальной мир, и на Россию в первую очередь. Поэтому
Мне бы очень хотелось, чтобы "Наш дом — Россия", возглавляемый Черномырдиным, перед своим избирателем, перед русским народом рассказал, как он, этот блок, относится к политике НАТО, как господин Черномырдин видит свою роль в истреблении сербов. Пусть московская власть объяснит, почему она сегодня поддерживает националистов, которые хотят отделить Черногорию от Сербии, почему она оказывает сепаратистам пышный прием и отказывает в доверии общеизбранному президенту Югославии Милошевичу.
Вопрос. Скажите, как вы оцениваете сегодняшнее состояние общественного сознания, как вы представляете: о чем думает наш народ, о чем он говорит на площадях, на своих кухнях, в своих забоях или на церковных папертях?
ЗЮГАНОВ. За эти годы, прошедшие с минувших выборов, страна еще больше полевела. Искушение рынком, искушение либеральными идеями завершилось. Разрушителям и экстремистам гайдарам, чубайсам больше нет места на российской политической сцене. Народ стал исповедовать формулу русского патриотизма. Народ оглядывается на великий советский период глазами, полными тоски и сожаления, что этот период так трагически завершился. Общенациональная поддержка нашему движению "За Победу!" будет обеспечена, хотя все делается для того, чтобы вбить клин между патриотическим союзом и народом. По-прежнему распускаются лживые слухи, по-прежнему сознание народа зомбируется телевидением и делается все, чтобы не было государственного общенационального сознания, а существовали осколки, которые между собой сталкиваются, искрят, измельчаются.
Я приведу один пример, который поразил и меня самого. Не так давно я был в Суздале, меня водили по русским святыням, я восхищался собором Спаса на Нерли, долго стоял у Золотых ворот и изумительных владимирских соборов ХII столетия. И вот во время посещения одной из церквей ко мне на паперти подошел монах. Скорее всего, это был богомолец. Подрясник был запыленный, он был бедно одет, подпоясан простым поясом. Он узнал меня, подошел ко мне, красному коммунистическому лидеру, и благословил меня на наши с вами общие деяния. Он сказал, что он молится обо мне, молится о нас. Прощаясь, поклонился и сказал: "Бог с тобой". Вот этот маленький, невидимый миру эпизод вдохновил меня и растрогал. Я не чувствую себя одиноким, я ощущаю поддержку миллионов, я окружен вниманием моих товарищей, партнеров, не обделен вниманием и моих противников. А этот безвестный странник говорил со мной голосом русского народа, русского самосознания, которое, наконец, обретает целостность, перестает делить людей на красных и белых, на левых и правых, а оперирует категориями народа и русской идеи в целом. Это и есть главный национальный ресурс нашего патриотического движения "За Победу!"
Обращайтесь, мы поможем Вам купить Uaz Hunter 1 по реально низкой цене.
Полковник Юрий Кислых __ 101-я НА МАРШЕ И В БОЯХ (Кавказская
ВПЕРЕД, “ВАЛЕРА”!
Помню, в парке второго батальона ОсБрОН увидел я надписи на броне бээмпэшек: “Аленка”, “Натаха”, “Валера”.
— Так легче воевать — с именем любимой девчонки или погибшего товарища на родной машине, — окинув хозяйским взглядом БМП, сказал комбат майор Андрей Снатин.
Не мною замечено: многим военным свойственна сентиментальность. Загляните в дембельские блокноты и альбомы — убедитесь.
Здесь совсем другое. Выстраданное, нежно сбереженное... Имя — а за ним любовь: жди меня, и я вернусь. Войсковому братству верность.
Кто был в Чечне, поймет майора.
— Командирскую БМП я назвал в честь механика-водителя рядового Утяганова, вместе с которым воевал еще во время своей службы в нальчикской бригаде. — В глазах комбата черной влажной смолой сгустилась боль. — Валерий дважды спасал меня от смерти. А себя вот не сберег. Погиб под Гехи, посмертно награжден медалью “За отвагу”. С тех пор он брат мой... В память о нем на стене комнаты в сборно-щитовом домике, где временно обитаю, поместил фотопортрет Валеры и прикрепил к нему свою боевую награду и знак “Участник боевых действий”. И где бы в дальнейшем ни довелось мне жить — в палатке, в землянке, в казарме, или, даст Бог, в собственной квартире, с фотографии на меня всегда будет смотреть Валерий — братишка мой младший...
Братом старшим многие в батальоне считают и самого Снатина. Если б не комбат...
Утром 6 августа, когда в город просочились многочисленные банды сепаратистов, бронегруппа второго батальона по приказу из центра боевого управления вышла на помощь разведчикам и спецназовцам, попавшим в крутой переплет. Метров четыреста проехали бээмпэшки — чеченцы с трубами тут как тут. Прошитая кумулятивным сверлом, споткнулась головная машина. Кто смог — выскочил, выполз из огня и дыма. Наводчик-оператор успел передать по рации: “Ротный контужен, есть раненые и “двухсотые”, из-за брони всех вытащили. Выручайте, мужики!”
Снатину фронтового опыта не занимать, за плечами не одна “горячая точка”. Так что сориентировался быстро. Решение одно: вперед, “Валера”! Подъехать как можно ближе к подбитой БМП, занять выгодную позицию за домами в переулке, отсечь наседавших “духов” из пулемета. Рывок, разворот, а дальше — ну никак. Уж очень плотный огонь, сожгут, к чертям. За считанные секунды у Андрея созревает новое решение. Десанта в машин нет, придется самому эвакуировать парней. Вышел в эфир, обрисовал комбригу в двух словах ситуацию. Спешиваясь, крикнул наводчику: “Прикрой!”.
— Мне было важно, — скажет потом, — чтобы бойцы увидели: комбат рядом, спешит на выручку, уцелевшая броня поддерживает огнем. Они ведь совсем растерялись, мальчишки мои. Отовсюду молотят — головы не поднять, нохчи с криками “Аллах акбар!” того и гляди затянут кольцо окружения. А отдать спасительное распоряжение некому — капитан Петренко, ротный, без сознания. С моей машиной связи нет, их подбитая бээмпэшка факелом пылает... Ползу, как никогда в жизни не ползал, и думаю: только бы не достали шакалы раньше времени...