Газета Завтра 317 (52 1999)

Завтра Газета

Владимир БУШИН

Олег Цепурский ПЛАКАТЫ ВМЕСТО УГЛЯ

Ревнители западных стандартов давно говорят: давайте сдадимся потенциальному противнику — заживем, как какие японцы или немцы. Те вон после Второй мировой под американским сапогом так процвели, что даже самим оккупантам на зависть.

Особенно советуют нам перенимать израильский опыт, благо, там на четверть выходцы из нашей страны. Можно даже кого-нибудь выписать обратно, так сказать, в порядке обмена опытом. Жалко, не знают они, что в городе Новосибирске, где без малого 2 миллиона коренных россиян сибирского разлива проживают не первую сотню лет, фактически уже идет эксперимент по освоению передового опыта “земли обетованной”.

Мэр Новосибирска Виктор Толоконский является членом президиума Российского еврейского конгресса, возглавляемого медиа-магнатом Владимиром Гусинским и рядом других

миллионеров еврейской национальности. Правда, г-н Толоконский, будучи потомком избранного народа лишь по отцовской линии, в государстве Израиль евреем бы не считался. Что, возможно, с еще большей силой побудило его внедрять передовые идеи на родной сибирской земле, так сказать, с доставкой на дом.

Писание велит прощать долги. Видимо, чтобы подвигнуть земляков исполнять завет милостивого отношения к должникам, с легкой руки мэра остался непокрытым долг "Новосибирскэнерго". Что любопытно, в бюджете города денег на это как-то не оказалось, а топить всю зиму предвыборными плакатами и листовками с изображением любимого мэра не получится. Есть, правда, выход — единовременно поставить "Новосибирскэнерго" 1,1 миллиона тонн угля "в натуре", но тогда вопрос: будут энергетики им топить всю зиму, или продадут на сторону в силу острой нужды в живых деньгах?

Экономическая стратегия мэра Толоконского загадочна почти как талмуд. Не вполне ясна его роль во взаимоотношениях небезызвестной "Транс ворлд груп" и Новосибирским электродным заводом. Известно, что скандальная компания еще одного "русского израильтянина" Льва Черного имеет серьезные интересы в Новосибирске и области по части скупки за бесценок промышленных предприятий, ибо нет греха в том, чтобы "обуть" язычника. В частности, весной этого года структуры, близкие к "ТВГ", купили контрольный пакет акций Новосибирского жирокомбината, в чем принимал участие экономический советник мэра некий Виктор Игнатов. Сам г-н Игнатов является депутатом областного законодательного собрания и одним из региональных руководителей близкого к "семейным" кругам движения "Кедр".

Непонятна с точки зрения талмудической традиции и склонность г-на Толоконского к поддержке комсомола. Впрочем, поддерживает он комсомол только такой, который не в ладах с коммунистами. Местный антикомсомол духовно окормляет некая Е.Полиновская, в отличие от Толоконского имеющая полное право на израильское гражданство. Поэтому, наверное, ей доверено критиковать КПРФ не только справа, как какому-нибудь мемзеру, но и даже слева, даже с троцкистских позиций. Естественно, никаких экономических новаций вроде приватизации выгодных предприятий комсомольцы знать не знают. Но если Толоконский выиграет, то, пожалуй, получат какой-нибудь комитет по молодежным делам. Молодежи будут вешать лапшу на уши о разных подвигах Че Гевары и субкоманданте Маркоса, а тем временем взрослые товарищи займутся обвальной приватизации "по-Черному".

Приезжала поддержать Толоконского и "секретарь ЦК комсомола" некая Д. Митина. Важность мероприятия была такова, что Митина оторвалась от собственной избирательной кампании, которую вела в Краснодарском крае против космонавта-коммуниста Севастьянова. Заметим, на средства, очень похожие на деньги Березовского.

Новосибирск, бывший в советское время столицей науки и высоких технологий, давно стал просто торговым городом — наукограды обнищали и вымирают, институты и опытные производства вынуждены пускать в опустевшие цеха и лаборатории арендаторов, и только этим и сводят концы с концами. Однако под выборы власть всегда вспоминает, что нынешние челноки и мелкооптовые торговцы некогда были мэнээсами и доцентами, и время от времени им не мешает посулить что-то на будущее. И вот из стен мэрии пошли умные разговоры о зонах налогового благоприятствования, об улучшении инвестиционного климата. При этом, конечно, никто не вспоминает о федеральном законодательстве, которое не дает права местным властям отменять федеральные налоги, как Новый завет не отменяет Ветхого. Не говорят о малой вероятности нашествия на город сумасшедших миллионеров, которые кинутся вкладывать деньги в предварительно разоренные предприятия. Не вспоминают и то, что вложения в хайтэк бывают очень долгосрочные, а проблемы отопительного сезона и снабжения продуктами первой необходимости малоимущих горожан — дело срочное. А то облагодетельствованные могут и не дожить до светлого капиталистического будущего. Хотя, возможно, именно "их будет Царствие Небесное". И очень скоро.

Олег ЦЕПУРСКИЙ

Профессиональные перевозки сборных грузов россия тут 4 на сайте evrofura.ru

Полковник Юрий Кислый К ТЕРЕКУ НА БРОНЕ ОБРОНа

"НЕ ЗАБЫВАЙТЕ, ЗДЕСЬ — ЧЕЧНЯ!"

Страхуясь от огня чеченских зенитчиков, которым ничего не стоило под видом мирных пастухов проникнуть в Ногайскую степь, вертолет командующего Северо-Кавказским округом внутренних войск летел по-боевому. Заваливаясь на бок, стриг лопастям воздух над самыми гребнями песчаных бурунов. Стремительно подскакивал, чтобы через минуту ухнуть вниз с глубоким креном и завершить маневр вровень с линией электропередачи. И снова — прыгуном по воздушным горкам, максимально затрудняя ведение прицельного огня с земли.

Фотокор Олег Смирнов оторвался от иллюминатора и, пошевелив улыбкой щеточку усов, скольцевал большой и указательный пальцы над объективом своего "Никона", этим жестом как бы приглашая меня порадоваться

с ним на пару: нормалек, летим над чеченской территорией. В глазах моего коллеги плясали чертики репортерского азарта.

У меня от сердца отлегло. Тремя днями раньше, когда мы в Ботлихском районе Дагестана отрабатывали очередной пункт редакционного плана-задания, Олег достал меня до самых печенок. Понесла, дескать, нелегкая в горы перед самым началом наземной операции в Чечне, теперь наверняка опоздаем к вводу войск, плакали уникальные кадры. Надобно заметить: Смирнов как фотокор-профессионал скроен на самый крутой манер, в тревожной командировке хлебом его не корми — дай только поработать на острие горячих событий. Ежели, не приведи Господь, застрянет на второстепенном направлении, а на главном в это время закручиваются серьезные боевые дела, утешать его бесполезно. Будет маяться, самоедствовать, а заодно изводить деликатными, но колкими упреками пишущего корреспондента-напарника, соблазнившего на пару-тройку деньков смотаться туда, где, по мнению Олега Олеговича, вряд ли повезет заснять ратные сюжеты в экстремальной обстановке. К счастью, на горных перевалах мы не задержались и уже второго октября догоняли вошедшие в Чечню колонны. Так что не пришлось мне шибко виниться перед Олегом за увод от главной темы фоторепортажей, продиктованной новым поворотом военных событий: вслед за Дагестаном — Чечня, на которую он, Смирнов, настроился, едва повеяло ветром войны в солярных выхлопах боевых машин, скапливавшихся у административной границы с мятежной республикой, в пороховой гари орудий, посылавших гостинцы бандитам, в разговорах офицеров о предстоящей кампании под знаком борьбы с терроризмом... В этом настрое я ощущал не только профессиональный интерес фронтового фоторепортера. Был у него и другой, не менее важный, психологический мотив, неодолимо влекущий в Чечню — на линию огня. В сентябре 96-го Олег наблюдал через фотообъектив и фиксировал на пленку терзавшие души реалии замирения с сепаратистами, в конце декабря на бээмпэшке в замыкании последней колонны 101-й бригады выезжал из Грозного, болея душой вместе с военными: "Дела не доделаны полностью, но мы уходим, уходим, уходим...". За державу обидно. А теперь армия и войска правопорядка возвращаются за отнятой победой. Доделать работу стража-волкодава, посаженного, было, на цепь — взять за горло наточившего клыки хищника. Решив подключиться с камерой к этой многотрудной работе (а как же иначе?), Олег четко определился со временем и местом. Успеть к началу операции — дело принципа. "И обязательно к софринцам поедем — больше никуда", — всю плешь проел мне этим требованием. Софринцы для Смирнова — особая бригада не только по ее боевому предназначению. Софринцы — боевые побратимы, с ними в январе 95-го он прошел не один круг грозненского ада. Впрочем, желания наши относительно выбора места работы в составе группировки внутренних войск полностью совпадали — держим путь в 21-ю ОБРОН...

Снижаясь, борт описывает круг над вереницей бэтээров, грузовиков, машин связи. Садимся рядом с затормозившей колонной. Клубы песка, поднятые десятками колес, медленно оседают вдоль глубокой колеи в бурунах. По эмблемам на броне видим: это полк Северо-Кавказского округа. Приняв доклад старшего колонны, командующий заостряет внимание офицеров на вопросах организации разведки. С жесткими нотками в голосе напоминает:

— Силы идут большие, но не забывайте, здесь — Чечня! Воюем с опытным и хорошо подготовленным противником. Никакого шапкозакидательства. Главное — беречь людей! На марше глядеть в оба, не увлекаться. По данным радиоперехватов, бандиты отслеживают движение колонн, выискивают наши слабые места для нанесения внезапных ударов по флангам. И, уточнив задачи по карте, генерал-полковник Михаил Лабунец на прощание энергично поднял руку и сжал пальцы в кулак: — Держитесь, мужики! Впереди — Терек.

БРИГАДА ДЕРЖИТ МАРКУ

Наконец попадаем, куда хотели.

Оставив позади унылую степь, вертушка" с мажорным припевом заходит на посадку, воздушным вихрем от лопастей гонит рябь по радующему глаз травяному покрову в низине меж невысоких зеленых холмов. Вслед за командующим шагаем к палаточному лагерю под прикрытием хорошо замаскированных позиций охранения. Не будь здесь стволов, живописный надтеречный пейзаж легко развеял бы своим неповторимым очарованием напрягавшее нас чувство тревоги. Да, тысячу раз прав многоопытный в боевых делах генерал: нельзя поддаваться обманчиво спокойной обстановке, которая пытается усыпить бдительность военных на подступах к станицам с северного направления. Тем более, что в наступающих частях многие молодые офицеры, не говоря уже о солдатах, лишь понаслышке знают, что такое Чечня. Пройдет немного времени, и она заявит о себе. Коварными тактическими уловками и огневой меткостью бандитов. Потерями в рядах федеральных войск. Заставит активнее освежать в памяти уроки недавно отгремевшей войны...

Между тем, начинают сгущаться сумерки, для совещания с офицерами управления части у командующего — считанные минуты. Подведя черту, генерал-полковник Лабунец неожиданно взглянул на нас с Олегом и чуть заметно улыбнулся:

— Вот корреспондентов к вам привез, просили подбросить к софринцам. Принимайте.

Смирнов аж просиял. Знать бы, чем закончится для него эта поездка в любимую бригаду, я придумал бы десяток хитрых предлогов для того, чтобы задержать Олега на пару недель в тылу, пока войска не возьмут под контроль надтеречные районы — задним числом твержу себе для самоутешения. Однако на войне, как говорил один литературный персонаж, порой ничто не может спасти ни от пули, ни от судьбы. Не так давно, работая в спарке с Олегом на заставе в Первомайском, где трое бойцов погибли от чеченских пуль и мин, мы в разговоре коснулись этой мистической темы. Словно беду накликали. Здесь, в Чечне, неласковая военная судьба и ему, Смирнову, приготовила суровое испытание. Хотя грех сетовать на судьбу. Благодарить ее надо...