Газета Завтра 376 (7 2001)
Шрифт:
Возражения религиозного характера для Герцля вообще ничего не значили. Он был атеистом и гордился этим. Было время, когда он вообще выступал за полную ассимиляцию евреев и даже был сторонником массового крещения евреев, если оно принесет пользу национальному еврейскому движению.
С точки зрения ортодоксального иудаизма попытки евреев возродить царство Израильское греховны: в священном писании сказано, что сделать это может лишь Мессия. Поэтому религиозные ортодоксы усматривали в несанкционированном свыше переселении в Палестину богоборческую ересь и всячески поносили сионистов. По сию пору в Иерусалиме есть несколько общин религиозных фанатиков, которые считают государство Израиль созданным
Немало копий было сломано и по поводу государственного языка для нового еврейского государства. Иврит перестал быть народным, повседневным языком, хотя и продолжал существовать как язык богослужения. В местах большой концентрации евреев говорили на других еврейских языках — чаще всего на "идиш" (смесь немецкого, иврита и славянских языков Восточной Европы) и на "ладино" (смесь иврита и испанского). Герцль считал, что ни иврит, ни идиш, ни ладино для нового государства совершенно неприемлемы и предлагал сделать государственным языком "Нового Сиона" немецкий.
Герцль вообще питал слабость ко всему немецкому, в том числе и к германскому фашизму. Уже тогда некоторые современники Герцля отмечали в нем такие черты характера, которые через три десятка лет в полной мере явил миру Адольф Гитлер. Он, например, на полном серьезе пытался приспособить для евреев шовинистические германские лозунги о создании Herrenvolk ("народа господ"), вместе со своим другом и единомышленником Максом Нордау мечтал об "идеальном сионисте", который виделся им как "мускулистый и энергичный еврей — антитеза... этим теперешним безнадежным и вымирающим евреям из гетто и штеттлей".
Первоначально Всемирный сионистский конгресс планировалось провести в Германии. Однако раввины Германии категорически отказались поддержать предложение Герцля о проведении сионистского конгресса на территории империи, заявив, что "стремления создать национальное еврейское государство в Палестине противоречат мессианским заветам иудаизма". Герцлю удалось заручиться лишь поддержкой раввина швейцарского города Базеля Артура Кона, и то при условии, что Герцль не будет "замышлять ничего, что ущемило бы какое-либо из религиозных убеждений иудаизма".
В итоге конгресс состоялся 29-31 августа 1897 года в Базеле. Журналисту Герцлю удалось свершить то, чего в течение многовекового рассеяния евреев не могли сделать никакие иудаистские проповедники, никакие еврейские религиозные организации — объединить если не всех, то большую часть евреев вокруг общей идеи.
Что же помогло ему добиться своей цели? Ведь, по свидетельству современников, Герцль, избранный на конгрессе вождем сионизма, ничем особым не выделялся среди своих соплеменников. "Он не высказал за всю жизнь ни одной оригинальной идеи, которую до него не обсуждали бы в "узких еврейских кругах". Его анализ ситуации, по сути повторял все сказанное Гессом, Лилиенблюмом, Пинскером; его организационные предложения реализуют идеи Калишера, Смоленскина, и русских "первопроходцев" Эрец-Исраэль (Страны Израиля)... Он не был глубоким мыслителем, да и организатором, видится, был средним. Политиком, кажется, вообще никаким: ни одно из его политических начинаний не привело хоть к какому-то реальному успеху.
Герцль был человеком эпохи, которая надвигалась, и гениальным чутьем почувствовал ее вектор — эпохи информационных проблем, эпохи превращения СМИ в "четвертую власть"... Герцль открыл еврейскому народу самое отточенное оружие, которым пользуются те, у кого нет за спиной легионов и танков — оружие общественного мнения. Великий мастер "паблик рилейшнс" провел прямо-таки виртуозную кампанию: никто, кроме него, еще не понимал в еврейской среде, как нужно производить впечатление, как драматизировать то или иное событие, чтобы о нем знали, задумались, чтобы считались все... Герцль выковал оружие, которым сионизм безотказно пользуется и по сей день." (Михаил Хейфец, "Через
Очень впечатляюще. И очень справедливо. Особенно для нашей страны, что наглядно демонстрирует вся российская "электоральная история" с предвыборными кампаниями 1996, 1999 и 2000 годов. Пиар — действительно гениальное изобретение Теодора Герцля. Во всем другом он, возможно, и в самом деле был "средним" человеком. Хотя Михаил Хейфец упустил еще одну немаловажную способность Герцля — дар предвидения. На Первом сионистском конгрессе Теодор Герцль предсказал создание еврейского государства через 50 лет. И оказался прав (погрешность составила всего несколько месяцев). 29 ноября 1947 года была принята резолюция ООН о создании на территории Палестины независимого государства Израиль, а 14 мая 1948 года в Тель-Авиве оно было торжественно провозглашено его первым премьер-министром Бен Гурионом. Это событие было названо триумфом сионизма.
В "Декларации об образовании Государства Израиль" от 14 мая 1948 г. заключена квинтэссенция сионистской идеи. "В Стране Израиля,— говорится в этом документе,— возник еврейский народ. Здесь сложился его духовный, религиозный и политический облик. Здесь он жил в своем суверенном государстве, здесь создавал ценности национальной и общечеловеческой культуры и дал миру в наследие нетленную "Книгу книг".
И далее: "Насильно изгнанный со своей родины, народ остался верен ей во всех странах своего расселения, не переставая надеяться и уповать на возвращение на родную землю и возрождение в ней своей политической независимости".
Первый Всемирный сионистский конгресс дал такое определение сионизму: "Сионизм — еврейское национальное движение, ставящее своей целью объединение и возрождение еврейского народа на его исторической родине — в Эрец-Исраэль, а также идеологическая концепция, на которой это движение основывается..."
Однако, несмотря на четко определенную идеологическую концепцию, сионизм, по мнению его нынешних теоретиков, так и не превратился в идеологию нации. Разумеется, в его основе лежала принятая всем движением "посылка" ("евреи должны создать собственное государство"), но развитие идеи в систему взглядов шло по принципиально иному пути, чем в "типовых" случаях. Прежде всего, для сионизма, как мы уже упоминали несколько выше, характерен плюрализм ("западный" или американский вариант, "восточный", "политический", "духовный, "практическом"", "социалистический", "национально-религиозный" и "либеральный"). Каждая ветвь движения вырабатывала свои концепции, свои рецепты для достижения цели, но любая сотрудничала с остальными (и с несионистскими еврейскими организациями) — хотя бы в рамках Всемирного еврейского конгресса.
Таким образом, сионизм, по мнению тех же теоретиков, был как система идей свободен от идеологической, т.е. логической, зашоренности. Он служил не идеологией нации, а лишь некоей общенациональной целью. Сегодня цель достигнута, и по всем законам общественного развития сионизму — как системе идей — больше нечего делать в этом мире. Тем не менее, он по-прежнему жив, здоров и продолжает успешно функционировать.
Но функционирует он, к сожалению, не в том направлении, которое служило бы исключительно интересам им же созданного еврейского государства. Израиль сегодня глубоко расколот на правоверных иудеев и сионистов. Этот раскол усугубляется конфликтами между европейскими (ашкенази) и африканско-азиатскими (сефардийскими) евреями. Некоторые "правоверные" экстремисты Израиля воспринимают ашкенази как "онемеченных агрессоров и угнетателей", дискриминирующих "истинных" (то есть сефардийских) евреев. Израильские органы правопорядка они называют "нацистскими", отрицают Холокост и даже глумятся над торжественными мероприятиями в день памяти жертв Холокоста.