Газета Завтра 427 (4 2002)
Шрифт:
Как досрочно уходит в могильн
ое одиночество отец которого уже при жизни забыли дети чада его... Ойхххо!..
Уже и мальчик спал спал спал бездонно
Айхххха!..
…Но тут вновь задымилась взялась ожила Книга Заклятий!
И тускло чадно загробно адово запахло потянуло духом паленой древлей бараньей шкуры кожи
И полыхали мириадами падучих хвостатых звезд
И страшные Письмена в Книге Заклятий опять зароились загорелись!..
Горели небеса!
И от них горела Книга обугливаясь сворачиваясь!
Горели Письмена!
Горели Заклятья Огнепоклонников!
И от падающих звезд метеоров и от горящей Книги было уже не тепло а обжигающе а иссушающе жарко...
И Мухаммед Кандиль стал задыхаться от этого кишащего несметного жара близких небес и близкого чада горящей Книги Заклятий Огнепоклонников Звездопоклонников
Но! Но! Но!
Он не знал — во сне ли он увидел явно ясно? иль въявь с горы Чарох необозримо осыпанной мириадами звезд и метеоров он увидел далекую незнакомую чужую что ли землю… какой-то богатый нетронутый дом... травяную луговую нежную изумруд-лужайку и серебряную гладь, стекло ночного смарагд-бассейна и в бархате ночной воды скользили плескались струились гладкие желанные нетронутые женщины и дети и девочка похожая на убитую Кумуш-Кобру-Алычу и печальный похожий на задумчивого белоголового памирского сипа сидел облитый сединой человек опустив голые ногн в плоть воды текучую.
И почудилось Мухаммеду Кандилю что это его нетронутый отец сидит у воды а в воде плещутся его убитые братья и сестры.
И тут мальчик вспомнил древнюю мудрость: "Убивающий убивает прежде всего самого себя…"
Там царил был плыл богатый нетронутый беспечный мир… мир мир… Мир-убийца...
Но человек тревожно глядел в ночные небеса где разыгрались неслыханные метеоритные ливни
И среди полыхающих потоков плыл огромный ликующе серебряный военный брюхатый самолет
И Мухаммед Кандиль увидел как белоголовый Сип бесшумно вскочил на ноги и ноги у него были кривые бедные жалкие старые рыхлые несчастные как у только что родившегося каракулевого барашка и Сип стал воздевать к небесам полыхавшим руки словно хотел защитить оградить бедными нищими человечьими своими руками своих близких беспечно льющихся нежащихся в воде
Потому что огромный самолет горел пылал полыхал пропадал горящим крестом в необъятном метеоритном потоке и горящее его скачущее спотыкающееся в небесах чреватое беременное как у вечных мусульманских жен туловище рыбье серебристое неслось погибельно истребительно неотвратимо на дом на лужайку на бассейн на Сипа на девочку похожую на Кумуш-Кобру-Алычу…
...Тогда от великой радости иль от великого горя опять великое чувство воли и слезного восторга безумья опьяненья нашло на мальчика на вершине ночной осиянной полыхающей в океане падучих метеоритов и звезд горы Чароххххх
И мальчик разрывчиво сладко горько необъятно на всю Вселенную зарыдал
"Блаженны плачущие ибо утешатся", — сказал Иисус Христос.
И мальчик на горе утешился…
Жаль что не с кем ему было поделиться своими обильными вселенскими чувствами…
И некому было вытереть слезы с его детских щек…
А ТУТ ПОВЕЯЛО С ДАЛЬНЫХ НОЧНЫХ памирских и тянь-шаньских ледников и джайлоо ночным хладом хладом
И мальчику стало зябко в его вольной рубахе
И тогда он протянул дрожащие свои руки к чадящей Книге Заклятии и стал сладостно обжигающе рыться в свежем нежном обволакивающем пепле недогоревшей еще Книги
И тут с хребтов Чалтау и Хирманджоу и Хазратишох повеяло понесло неистребимыми животными сладчайшими запахами горного чеснока и циклопического дикого укропа
И эти ветры досрочно от бомб американских понесли над горой Чарохх в далекую матерь Индию на зимовье сладчайших нетронутых но перепуганных насмерть — до брошенных в гнездах яиц — птиц.
Уйяхххх!..
…О Аллах! они еще были живы и упругокрылы и их не ослепили не сожгли сатанинские американские "ковровые" бомбы... Но они бросили насмертъ яйца в гнездах и улетели страшно утратив инстинкт отца и матери… святого самца и святой самки…
…И от запахов дикого чеснока и горного укропа Мухаммед Кандиль почуял обильную ройную горячую голодную слюну во рту
Но от крыл плещущих уцелевших летящих; птиц и их животворных. ночных вскриков промельков всхлипов мальчик забыл о голоде
Но потом вспомнил как мать его Зайнаб-оя варила творила в огромном кабульском казане бараний кандагарский. плов и всегда ставила на соседний глиняный дувал большую касу-пиалу с жарким духмяным пловом и накрывала его кундузской кунжутной лепешкой
Это был плов — дар извечный — для соседей — для родителей пуштунки Кумуш-Кобры-Алычи, а отец Мухаммеда Кандиля был таджик, а мать узбечка
И вот чудо! — этот соседский плов никогда не остывал — даже в горные зимние ледяные ночи!.. Сколько бы он ни ждал ни стоял на дувале!..
И мудрец-отец пешеход муравей сгоревший Аллаха Необъятного Одиль-бек говорил сыну:
— Тo что ты отдаешь людям — никогда не умирает! не остывает! не пропадает!.. И на любом азиатском дувале ждет тебя неостывающий плов... да!.. да!.. Аллах Акбар!.. Аллах велик! И Он следит чтобы этот плов не остыл!..