Газета Завтра 498 (23 2003)
Шрифт:
"Счастливчик" осторожно полез на стапели вдоль конского бока с набухшей бронзовой жилой. Достиг плеча, откуда простиралась могучая рука с растопыренной дланью. Слегка запыхавшись, остановился перед огромным лицом с кошачьими усами, выпученными глазами и яростно сдвинутыми бровями. Щеки были покрыты зеленой патиной. В усы набилась пыльца цветущих каштанов. На венценосном челе белели следы голубиного помета. Но в целом лик царя был прекрасен. От него исходили вдохновение и державная мощь. И это вызвало в "Счастливчике" легкое раздражение, которое сменилось чувством превосходства над медным неживым истуканом.
— Ну что, брат, не сносить тебе головы на плечах. А как известно, снявши голову, по волосам не плачут, — с этими словами "Счастливчик" постучал тростью по бронзовым локонам
С этой горделивой и высокомерной мыслью "Счастливчик" легонько ударил тростью по щекам императора, соскребая медную окись. Ткнул в усы, прочищая бронзовую щетину от сора и цветочной пыльцы. Постучал по лбу, стряхивая голубиный помет. Повсюду звук был приятный, свидетельствовал о внутренней полости, о высоком качестве сплава, где, по-видимому, для густоты колокольного тона присутствовало серебро. Уже воображал голову царя в своем саду, в резиденции "Бочаров ручей", где пройдут встречи с лидерами ведущих стран мира, и они всей "восьмеркой" станут пить холодное пиво, чокаясь кружками о медный лоб императора. Забавно представляя, как все это случится, "Счастливчик" сунул конец трости в расширенную ноздрю всадника и пощекотал. И вдруг бронзовая ноздря дрогнула. Налилась живой розовой плотью, нос сморщился и громко чихнул. Мокрый свистящий вихрь сдунул "Счастливчика". Он полетел с лесов, шмякнулся больно о землю и, задирая вверх лицо, увидел, как затоптался на гранитном утесе оживший конь, как всадник, отирая рукавом растревоженный нос, шлепал конягу по крупу. Разглядел лежащего ниц хулителя, что-то громоподобно и бессловесно рявкнул с небес, направляя коня вниз, с гранита, на ужаснувшегося "Счастливчика". Всей тысячетонной мощью конь спрыгнул на землю, так что асфальт пошел трещинами до самого Исаакия. Тяжело танцевал на месте, не умея попасть копытом в крохотного, комарино-тонкого "Счастливчика". Пользуясь своей малостью, увертываясь он гиганта-коня, "Счастливчик" кинулся наутек, слыша, как топочет следом конь, словно тысяча разбуженных колоколен.
Бредом казался бег среди белой ночи, когда вдали озаренных проспектов стояла недвижная бледно-розовая заря, окна дворцов вспыхивали, словно слюда, Нева огромно отражала белое небо, переливалась нежной лазурью, а он убегал от топота разгневанного всадника, оказываясь то у Александрийского столпа, и ангел вонзал в него сверху отточенный крест, или пробегал мимо Инженерного замка, и в спину ему впивалась золотая булавка шпиля. Грохот за спиной не стихал. Был похож на сходящую лавину камней. На Невском проспекте, у Гостинных рядов, "Счастливчик" обернулся, — на заре, не отбрасывая тени, тяжелым наметом мчался медный разгневанный Петр. Следом, сорвавшись с пьедестала, мчался царь Николай, в кирасе, с грозным лицом, от вида которого, не дожидаясь виселицы, погибли все декабристы. За ним, тяжелый и грузный, словно гора, скакал Александр Третий, чей грохочущий топ улавливали сейсмические станции соседней Швеции. Не отставая, среди конских скачущих ног стелились гибкие сфинксы, неутомимые, как борзые собаки. Прыгали китайские львы, вываливая мокрые языки. Над ними с тоскливым клекотом летели грифоны, растопырив звериные когти, предвкушая добычу.
Его настигли на Мойке, у самого дома Пушкина. Падая, готовясь погибнуть, "Счастливчик" успел заметить, как откинулась штора на втором этаже усадьбы. Выглянула проснувшаяся заспанная Натали, в чепце и ночной рубахе. Обернулась в глубину спальни и кому-то сказала: "Это снимают фильм по твоей поэме". Страшная тень нависла над "Счастливчиком". Мелькнуло взбухшее, екающее селезенкой брюхо. Конь промахнулся копытом, и на голову "Счастливчика", подтверждая данное ему народом прозвище, упало огромное горячее яблоко конского навоза. Погребло с головой.
Он забился в его рыхлую глубину, слыша, как удаляется жуткий топот. Находясь в мягкой тьме, окутанный паром, непереваренными зернами овса, зеленовато-желтой смесью желудочного сока и пережеванных стеблей, "Счастливчик" понял преимущества навозного жука, обретающего в помете одновременно столовую и спальню. Скрытый от врагов, имея в избытке вкусный и полезный корм, жук переживает многих. Когда другие расклеваны птицами или изломаны бурей, или погибли от голода, он вылезает наружу, повзрослевший, упитанный, исполненный жизненных сил, в нарядном синеватом доспехе.
Однако ощущение удачи длилось не долго. Он вдруг ощутил, что мягкий, влажный навоз начинает твердеть. Бронзовеет, остывает, как слиток. Утрачивает вязкость, сковывая движения, превращаясь в бронзовое яблоко с медно-зеленой патиной. Он, "Счастливчик", оказавшись в сердцевине этого яблока, запаивается в нем, становится частью тяжелого слитка. Это ужаснуло его. Что было мочи, он стал выкарабкиваться, высовываться наружу, в спасительный воздух, под негасимую зарю. Уже по пояс был снаружи, но ноги, схваченные твердеющим металлом, держали его. Ему грозило превратиться в памятник, подобный тому, что в Москве изваял Кербель Марксу, где фигура по пояс вырастает из постамента. У Маркса — из гранитной глыбы, у "Счастливчика" — из застывшего навоза.
— Помогите!.. — крикнул он жалобно, озирая пустые улицы, фасад ампирной усадьбы, за окном которой скрылась сонная Натали. Уже спала безмятежно в обьятиях поэта. — Спасите меня!..
Чудо свершилось. Мимо мчалась крытая карета. Кучер остановил лошадь. Дверца распахнулась, и офицер в форме фельдъегеря спрыгнул на мостовую, наклонился над "Счастливчиком".
— Вы мне посланы Богом!.. — "Счастливчик" ухватился за протянутую руку. Фельдъегерь помог ему выбраться. Поставил на землю, отряхивал помятое платье.
— Мы с вами где-то встречались?.. — потрясенный и благодарный "Счастливчик" всматривался в лицо избавителя.
— А то нет!.. — тонко улыбался офицер. Изумленный "Счастливчик" признал в нем опального олигарха Березовского, с кем произошла у него досадная ссора, после которой тот был вынужден уехать в Лондон.
— Вы?.. Борис?.. Вернулись?.. Само провидение!..
— Сейчас я спешу по царскому неотложному делу, но мы непременно встретимся в самое скорое время и переговорим... — офицер приподнял шляпу, нырнул в коляску и укатил, оставив спасенного "Счастливчика" рядом с застывшей бронзовой кучей.
Однако рано было пить кофе со сливками. Набережная Мойки загудела так, что вода в реке заплескалась. Мимо Конногвардейских казарм, возвращаясь, неслись венценосные всадники. За ними яростным табуном, сто крат усиливая грохот копыт, мчалась квадрига, соскочившая с Арки Главного штаба, а также кони Клодта с Фонтанки, разорвав поводья изумленных юношей.
Число сфинксов оставалось прежним, но непомерно возросло количество львов, спрыгнувших с ампирных ворот, соскочивших с торжественных постаментов. Иные из них толкали перед собой каменные шары, и те, словно ядра, подскакивали, вышибая искры из мостовой. Все это дикое скопище мчалось на "Счастливчика". Слегка приотстав, гремел рессорами роковой броневик, крутя башней, расстреливая в упор окна особняков и дворцов. Ленин, щуря зоркие, ласковые для рабочих и грозные для дворян глаза, указывал место, где притаился "Счастливчик". И тот не выдержал ленинского взгляда и побежал.