Газета Завтра 512 (37 2003)

Завтра Газета Газета

Брюссель — Рига — Москва

АПОСТРОФ

Сергей Яшин

16 сентября 2003 0

38(513)

Date: 17-09-2003

Author: Сергей Яшин

АПОСТРОФ

Нестеров Дмитрий. Скины: Русь пробуждается. — М.: Ультра Культура, 2003. 384 с.

Русь пробуждается. Словно русоволосая красавица, спящая в гробу, чьи холодные грани сотканы из неоновых вспышек реклам; экранов, светящихся паранойей телеведущих; медузо-скользкого глянца "попсятины", разлагающего все русское, все чистое.

Русь-красавица пробуждается, почуяв на губах поцелуй принца, затянутого в черный бомбер.

Вот она уже приоткрыла глаза… Вот она уже коснулась ладонью ёжика его бритого затылка. Русь-невеста, Русь-царевна, Единственная, Суженая.

Но как заблуждаются те, кто мнит, что это пробуждение происходит

среди "матрешечного рая", китча, созданного для заморских гостей или под гипнотическим взором проплаченных политологов.

Нет. Околдованная кощеями "нового мирового порядка", она пробуждается под тяжелую поступь "гриндеров", нарушающую покой "спальных районов", задорную музыку в стиле "Оi", срывающиеся голоса бритоголовых мальчишек, понявших, очевидно, гораздо больше, чем их родители, безусловно, честно прожившие свою жизнь.

Книга Дмитрия Нестерова "Скины: Русь пробуждается" о тех, кем запугивают оболваненного средствами массовой дезинформации обывателя, о тех, при виде которых чернявые наркоторговцы вжимаются в стены домов, о тех, кого в московских подворотнях встречают заточки и кастеты всевозможных борцов с "фашизмом", о тех, кто сами никогда не остаются в долгу.

Эта книга о росте самосознания обычных русских парней, от естественного возмущения насилием, совершаемого над страной, до вполне осознанной борьбы.

Дмитрий написал удивительно русскую книгу. Она вся проникнута нашей болью, нашей грустью, нашей радостью. Всем своим контекстом она вписывается в нашу национальную литературу. Эта книга как бы ответ тем патриотушкам, считающим скинхедов космополитами, но не слышащих под бомберами пульсацию русских сердец.

Эта книга о любви. О любви к России, к трудовым рукам родителей, к теплому русскому хлебу, к умирающей кошке Лиске. Это книга о чистой любви молодых, которая, несмотря на внешнюю брутальность, проникнута такой нежностью, от которой перехватывает горло. Помните, как у Блока:

"Да, так любить, как любит наша кровь,

Никто из вас давно не любит!

Забыли вы, что в мире есть любовь,

Которая и жжет, и губит!"

Возможно, многих оттолкнут от книги Дмитрия описания кровавых стычек, уличных драк, жестокость некоторых сцен. Вполне возможно. Но книга о мире, в котором мы живём и, очевидно, недальновидно смотреть на него сквозь розовые очки так называемого "гуманизма". К тому же против нас действительно ведется война, а на войне, как на войне. У нее свои законы, не вписывающиеся в хартии мирного времени.

Вряд ли этой книгой заинтересуются высоколобые культурологи, кабинетные мумии, занимающиеся проблемами "неформальной молодежи и подростковой жестокости". Она для тех, кто, прочтя её, почует у себя на губах дыхание спящей Красавицы и поймет: "Русь пробуждается"!

ВОПРОСЫ ПРОСТОДУШНОГО

Савва Ямщиков

16 сентября 2003 0

38(513)

Date: 17-09-2003

Author: Савва Ямщиков

ВОПРОСЫ ПРОСТОДУШНОГО (“ИНЫХ ВРЕМEН ТАТАРЫ И МОНГОЛЫ”?)

Как быстро истаивают мои осенние заметки о летних поездках! Навряд ли до зимы удастся оставаться под впечатлениями, полученными в прохладных рощах Михайловского, у древних порубежных стен Изборской крепости, в дальних скитах Валаамского монастыря, во время вечерних бесед в доме наследников прославленного кижского плотника Бориса Елупова, что стоит на берегу Онежского озера, или в костромской деревне Рыжевке, где на высоченном обрыве над рекой Мерой построили свою скромную летнюю обитель прославленные мастера русского балета Володя Васильев и Катя Максимова.

Насмотревшись до отвала извержений чудовищного телеящика за годы болезни, я теперь стараюсь как можно реже нажимать на его стартовую кнопку. Но иногда, ткнувшись в "сокровищницу лжи и пороков", чтобы узнать последние новости или повосхищаться нашими футболистами, которые вдруг проявили невиданный патриотизм и немалое мастерство, когда их возглавил костромской мужик Георгий Ярцев, нет-нет да и не удерживался перед соблазном "посозерцать" монстров, прочно обосновавшихся на телевизионном пространстве России. Весной, вернувшись из поездки по Европе, где государственные, да и частные каналы являются образцом целомудрия, полез я в "наше всё" и вместо новостей увидел сразу во весь экран показанный голый зад Бори Моисеева. Именно зад показали папарацци киселёвского детища, дабы знали мы своё место под нынешним российским солнцем, где, понимаешь, демократии хоть залейся. А намедни мне повезло чуть больше, ибо вместо моисеевского седалища глянуло на меня лицо Жванецкого. И вспомнил я сразу частушку русскую про это самое лицо, которое узрел однажды его владелец в лесной луже и удивился.

Боже, ну сколько же можно пичкать уставший от бархатной революции народ насквозь прогнившими, подобранными на одесском привозе каламбурами доморощенного сатирика? Словно до неприличия раздувшаяся Царевна-Лягушка, вещает он с утра до ночи по всем программам. Меня и раньше тошнило от дешёвенькой программки "Вокруг смеха", коей заправлял неистово ненавидящий всё русское человек, почему-то носящий фамилию Иванов. А теперь вот этот, за тяжкие грехи наши повешенный на шею камень в виде лживого, слащавого и бездарного чревовещателя. Видимо, одураченный видом его засаленных шпаргалок шоу-ведущий Максимов, ничтоже сумняшеся, сравнил Михал Михалыча с Чеховым и Салтыковым-Щедриным, на что лауреат Президентской премии за достижения в области русской (да-да, русской!) литературы под номером один, согласно улыбнулся.

Ну, Максимов этот, напоминающий в своих "ночных полётах" лётчика со злополучного корейского "Боинга" (помню, как он терзал вопросами покойного Евгения Колобова и Максима Шостаковича в поисках гнилой "клубнички"), известен своей придумкой "дежурных по стране". Годами мы общались благодаря ему с дежурными по России Шифриным, Ширвиндтом, Аркановым, Хазановым, Арлазоровым, Карцевым и другими их земляками, напрасно ожидая, когда же своими переживаниями за судьбы многострадального Отечества поделятся Евгений Носов, Василий Белов, Валентин Распутин, Михаил Ножкин, Евгений Нефёдов, Валентин Курбатов, Александр Солженицын, Валерий Ганичев или Александр Проханов. Не дождались, ибо, в конце концов, Максимов отрядил на постоянное дежурство одного Жванецкого. А тот в очередном словоблудии заявил во всеуслышание, что жизнь свою прожил по заветам дедушки, приказавшего ему идти только прямо, никому не угождая и ничего не вылизывая. Лоснящееся жирком мещанского благополучия лицо самозванного диссидента, "прямолинейного" и "принципиального", ну никак не гармонирует с измождёнными лицами Леонида Бородина, Владимира Осипова, Марченко, Гинзбурга или Галанскова. И вспомнил я пышные застолья у партийцев, власть предержащих, которые, отрыгнув обильный ужин, позволяли потешить себя Жванецкому теми же шпаргалками, что он и по сей день достаёт из неопрятного своего портфеля. Я-то эту Царевну-Лягушку, которую со слезами на глазах в последней передаче актриса Селезнёва воспела как неподражаемого лирика (Петрарка и Пушкин отдыхают), не понаслышке знал. В мою мастерскую приволок его вездесущий журналист Рост. Он много кого ко мне таскал, да только один оказался замечательным человеком — Сергей Купреев, с которым мы дружили по-настоящему до трагической его гибели, произошедшей, как мне некоторые осведомлённые люди говорят, не без участия "демократических" хозяев России. Время подтвердило сомнения, которые мне не раз высказывал добрейший и кристально чистый партийный чиновник Купреев по поводу перестройки. Представляю, что бы пережил Серёжа, узнай он об участии демжурналиста вместе с Собчаком, Лихачёвым и другими регионалами в фабрикации документа, опорочившего русских солдат, брошенных вместе с элитным генералом Родионовым умиротворять разбушевавшихся грузин. Представляю, какими словами сопроводил бы он телекартинки, на которых Рост выражает своё восхищение Эдиком Шеварднадзе, ненавидящим Россию до зубовного скрежета, или поздравляет с юбилеем злостную русофобку Боннэр, не поленившись для этого слетать в Нью-Йорк. Меня некоторые бывшие приятели, продолжающие таскаться на вечеринки к Росту, попрекают тем, что когда-то я с ним был близок, а теперь презираю его. Кто из нас не ошибался в молодости? А в мою мастерскую, наряду с замечательными людьми, немало и сброду просочилось. Да и горе-приятели эти не за дружбой ходили, а чтобы время убить да похалявничать. Некоторые из них теперь, подобно Росту, и со свечками в церкви стоят, а иногда рядом с церковными иерархами торжественные русские собрания возглавляют, забыв при этом о милости к павшим и о подлинном всеотдайном творчестве. Так вот в тот вечер выгнал я Жванецкого из мастерской. Сначала мои собутыльники, отличавшиеся подлинным чувством юмора, заставили его убрать шпаргалки в портфель и не портить атмосферу хорошего застолья. А когда тип сей, постоянно лапавший размалёванную девицу, пришедшую с ним, случайно обронил, что у него сегодня жена родила, я дал ему пять рублей на цветы и на такси и сказал, что в следующий раз за такой цинизм он получит по сусалам. Но он ещё раз грязно отметился в моей жизни. Покойные мама и брат жили в квартире, расположенной этажом ниже обиталища Жванецкого. Делая ремонт, он поставил короб для сброса мусора на улицу. Пыль и сор попадали в мамино окно, и только несколько дней спустя она сказала мне, каким грязным матом крыл её одесский литератор, когда она сделала ему замечание. На вопрос, почему она сразу не пришла за помощью ко мне, в соседний подъезд, мама сказала: "Убил бы ты его". Рассказывая про Жванецкого сейчас, я вспомнил, как несколько лет назад в передаче "Русский дом" её ведущий Александр Крутов в беседе с кумиром нынешних религиозных обращенцев Ильёй Глазуновым посетовал на подельника Жванецкого "комика" Хазанова, сравнившего русских в своей репризе с приматами, только что спустившимися с дерева. И вы думаете, что маэстро возмутился таким оскорблением донельзя любимого им народа? Нет, он в присущей ему манере попросил Крутова не трогать эстрадника, ибо они с ним близкие друзья. К сожалению, для многих псевдопатриотов хазановы подчас дороже истины.

Вторым телеявлением, смывающим яркие краски летних моих впечатлений, стала дуэль между С. Глазьевым и А. Починком. Я не берусь оценивать предвыборную программу модного в последние годы экономиста, обслуживающего своими знаниями различные партии, движения и объединения, ибо я далёк от текущей политики. Но вот явление Починка могло оставить равнодушным лишь каменные изваяния. Такая беззастенчивая ложь и подтасовка реальных фактов, сопровождавшиеся дегенеративной улыбкой и кокетливыми подмигиваниями и ужимками, возможны лишь в нашем телепространстве. Вот кому я бы на месте познеровской академии отдал бы все статуэтки ТЭФИ. Не моргнув глазом, социальный наш папа и одновременно мама уверил зрителей, что живёт он на скромную зарплату в пятьсот долларов. А на какие же шиши, господин паяц, построен домик ваш, который СМИ оценили в несколько миллионов зелени? А откуда берутся денежки на дорогостоящий антиквариат, столь любимый и собираемый вами? Хотелось бы мне задать вопрос не Починку, а Касьянову или Степашину, как они терпят враньё Починка, вот уже много лет дурачащего Россию? Но представил я личики других его друзей с министерскими портфелям — Швыдкого, Клебанова, Лесина — и успокоился, вспомнив непреложную истину: "Оставь надежду всяк сюда входящий".