Газета Завтра 520 (45 2003)
Шрифт:
Я попрощался с поэтами (Добрынин тоже куда-то поехал на такси с друзьями) и развернул листок бумаги. Вот что там было написано:
"20 НОЯБРЯ, в четверг, Стремительно Снижающая обороты электромузыкальная Супергруппа с ироничным названием "Идолы молодёжи" выступает с программой "Величайшие хиты" в ЦДЖ (Центральный Дом Журналиста). Адрес — метро "Арбатская" или "Боровицкая", Никитский бульвар, дом 8а. Ориентир — на ресторан "Дрова". Контактные телефоны — 202-24-18, 291-56-98 (заказ билетов), 911-84-42, 976-69-24 (штаб группы). Начало шоу в 19.00, билеты по 150 рублей. Помимо двух десятков песен, прозвучат стихи Сверхъестественно Сообразительных куртуазных маньеристов Константэна Григорьева и Андрея Добрынина. Как всегда, ожидаются сюрпризы. В фойе будут продаваться книги, диски, кассеты. Не пропустите уникальный концерт! Приходите сами и приводите своих друзей! И, конечно же, готовьтесь танцевать до упаду! Мы вас ждём!”
ПРЕДЧУВСТВИЕ ИНКВИЗИЦИИ
11 ноября 2003 0
46(521)
Date: 11-11-2003
Author: Владимир Бондаренко
ПРЕДЧУВСТВИЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДУМАЮ, МЫ НАКАНУНЕ НОВЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ В РОССИИ. Мысли об этом приходят не от телевизионных передач, как правило, обволакивающих человека туманом, уводящих от истины. К счастью, всё большее количество людей, в том числе и молодых, телевизор нынче почти не смотрят. Он надоел. Он даже вышел из моды.
О новом состоянии общества сужу по литературным новинкам, только что вышедшим или накануне выхода. Писатели, из тех, кто поталантливее, как всегда, предвидят перемены, как никто другой чувствуют изменившееся состояние общества.
И что поразительно, самые разные писатели, из разных групп, разного возраста. Когда я об этой радикализации литературы и её героях написал ещё в июльском номере "Дня литературы", эту тему как бы продолжила, только относясь к новому процессу крайне негативно, в журнале "Знамя" Наталья Иванова. Она пишет в октябрьском номере журнала: "С разных сторон, из разных, казалось бы, литературных СМИ ("Литературная газета", "День литературы", "НГ Ех Libris") настойчиво звучит одна — или очень похожая на нее в вариациях — идея реванша. Наиболее рьяно формулирует и объединяет в одной статье "реваншистские" тенденции передовица в газете "День литературы": "Каким образом вдруг сошлись в главном молодой писатель из Ганновера (Михаил Елизаров, "Раsternak"), питерский модный автор (Павел Крусанов "Американская дырка") и уже в летах и славе соловей Генштаба (Александр Проханов "Крейсерова соната")? Значит, сам воздух пропитан идеями русского реванша, поданного читателю в самой современной словесной упаковке"... Увы, ничем особенно самостоятельным не выделяется на фоне "Дня литературы" и первополосный ""НГ Ех Libris" — так, слабое подражание Льва Пирогова Владимиру Бондаренко. Модная ныне неприязнь к либерализму, "попытка реванша" — только звук пожиже...". К этим "реваншистским" текстам Наталья Иванова обещает вернуться в одной из своих следующих статей...
Я бы ей предложил по старой дружбе начать со своего любимого автора — Владимира Маканина, этого новоявленного палача либеральной демократии и его "новомировского" рассказа "Могли ли демократы написать гимн...". По-моему, более "реваншистского" и антидемократического текста не придумаешь. Конечно, хитрый старичок Макании прикрывает свою позицию якобы разыгравшейся похотливостью то ли автора, то ли его героя. Мол, седина в бороду, бес в ребро. Но что-то фоном для таких старческих постанываний он выбирает то Дом Советов в момент его расстрела ельцинскими палачами 4 октября 1993 года, то загородную виллу демократического лидера, признающегося перед читателями в провале всех идеалов российского либерализма. И своего героя , сверстника, считай что альтер-эго самого автора, прямо из расстрелянного Дома Советов (читай его предыдущий рассказ "Вне политики") Маканин приводит в постель к молодой жене видного демократического лидера, к так называемой мадам демократии. А там уж эту мадам демократию в рискованных для солидного "Нового мира" выражениях и положениях наш старичок употребляет как только может. Что же делает в это время всего лишь этажом ниже сам видный демократ, прислушиваясь к чувственным постанываниям собственной жены в чужих объятиях? Он признаётся в собственном бессилии. Признается в бессилии и мнимости всей отечественной демократии целиком. В полном провале российского либерализма и его никчемности. Владимир Маканин, яркая звезда этого самого либерализма, топчет ногами, как сдохшую падаль, все свои былые демократические идеалы. Читатель, перестань обращать внимание на старческий секс, это лишь игра, не более. Пусть себе читают малолетки. Хотя и здесь образ что надо. Мадам демократия насилуется в прямом и переносном смысле. А наш-то, на десятилетие пригревшийся у власти, раскормленный от наворованных у народа денег герой. Он о чём думает? О том, что приняли скопом навязанный им новый государственный гимн и не способны сами сочинить свой. Но что им, демократам, помешало создать свой гимн? "Да?.. Сочинить самим слова? Куплеты?.. А могли ли мы сочинить — могли ли мы сами написать слова? Спрашиваю — могли ли? Мне нечего было бы написать в гимне...". И этот расфуфыренный демократ, краснобай, любимец демократических дамочек и либеральных писателей горестно признаётся: "Гимн — это же значит надо что-то славить. Хвалить. Воспевать... А что я мог бы честно... честно славить в этой стране?"
Нечего. Потому сами и сдали власть, как обанкротившиеся, лишь припрятав себе особнячки и дачки пожирнее, да и то — на время. Ведь инквизиция-то — впереди, подуло уже холодком со всех дверей. И уже заранее чуть ли не готовы показания импотентного демократического лидера: "Власть — нам чужда. Армия — ненавистна. История — отвратительна. Это уже в-третьих. Есть и в-четвертых... И в-пятых. А ведь есть ещё и в главных — народ! Народ — страшит. Пугает своей темнотой. Своим чернозёмом...Своей голодной злобой..." Демократы панически боятся своего же народа — вот главное признание писателя. Вот откуда реванш берется, слышите, Наталья Иванова, у вашего
Жалобный скулеж политического и физиологического импотента. Конечно же, как таким импотентам "самим написать гимн? Сами... Сами. И самим писать гимн... Сами всё обнулили...".
Критики пожестче могут сказать, что , мол, Маканин предал идеалы демократии. Мол, он и был — знамя, и даже на последней Франкфуртской книжной ярмарке еще , как штангист Юрий Власов на Олимпиаде, нес это демократическое знамя. А рассказ-то уже был в типографии. А внутри-то себя самого он уже был палачом демократии. И тем больнее демократам, что такой удар от своих. Признание полной никчемности и горькое понимание, что даже их замордованные жизнью родители, если кто жив, то славят совсем другой гимн, славят былое. Славят реванш. "Может , мы попросту бездарны. Мы так хотели перемен. Мы завяли... Мы выдохлись — и гимн нам уже не написать! Не смогли! Мы заслужили тот гимн, который есть...".
По-своему мастерски Маканин использовал тему несостоявшегося демократического гимна, как полную капитуляцию демократической перестройки. И каково признание писателем страха либералов своего же народа, который в своей голодной злобе ещё способен на многое? И будет прав, сколько бы крови ни пролилось. Заслужили, господа демократы.
О том, что происходит в сознании демократов, наиболее ярко написал Владимир Маканин в десятом номере "Нового мира" в рассказе "Могли ли демократы написать гимн...". Никакой Владимир Бушин так не пригвоздит, так не растопчет несостоявшуюся слизь.
О том, что происходит в самом народе, не менее ярко написал в одиннадцатом номере другого журнала "Наш современник" сверстник Владимира Маканина, писатель из той же когорты детей 1937 года, Валентин Распутин в повести "Дочь Ивана, мать Ивана". (Сколь много придется читать текстов к своей "антиреваншистской статье" Наталье Ивановой, и тексты добавляются с каждым днем, это становится угрожающей литературной тенденцией.).
Хоть и любят говорить, что, мол, Бондаренко всех готов за воротник к своему берегу притащить, скажу без утайки, кто не тащится сам — никогда не притягиваю. Не было бы у Владимира Маканина разоблачительных воплей его демократа, стал бы я его похотливыми старичками заниматься? Мне самому интересно, как эти вопли оценит та же Наталья Иванова? Пригвоздит к столбу позора? Или же сошлется на туманную позицию героя и автора. Мол, сам писатель думает по-другому. Пусть думает. А впечатление-то от рассказа — наше, реваншистское. Так же, как скажем, в рассказе Курчаткина о "фашисте", бедном пареньке, затравленном вездесущими демократами. Прямо для газеты "Завтра" рассказ. Что же происходит с нашими литературными либералами, что у них глаза на события по-другому открываться стали? Предчувствие народной инквизиции.
Героиня повести Валентина Распутина Тамара — она и есть настоящий народный инквизитор. Это её панически боится демократический демагог из рассказа Маканина.
Но ведь такой же инквизитор, напомнит мне читатель, уже был у Виктора Пронина в "Ворошиловском стрелке", и также вызывал аплодисменты у всей страны. Вряд ли Валентин Распутин позаимствовал образ народного мстителя из повести Пронина. Это и важно — оба героя взяты из жизни. Народ начинает действовать самостоятельно. Ему не дают самоуправления, так он сам его потихоньку берет. Сам чинит свою инквизицию. И пусть пресса, сконцентрированная в руках группки властителей, вопит о беззаконии и самоуправстве народных мстителей, об угрозе фашизации, о судах Линча, если власть против народа, народ находит сам свои методы мщения и достижения справедливости.
Наталья Иванова всё сводит к советскому реваншу, вот здесь она заблуждается. Сегменты советизма, конечно же, есть в этом новом реваншистском народном порыве, но только как части народного сознания. Впрочем, подсознательно демократический критик это понимает, видит, о каком реванше, о какой инквизиции идет речь, пишет же: "Литературная газета" постоянно , из номера в номер, следует золотому советскому литературному правилу "Чаковских" времен: восторженная статья о "творческом пути" и "золотом вкладе" в литературу Мих. Алексеева обязательно появится рядом со стихами, к примеру, Андрея Дементьева". Вот и вылезли все ивановские тайные мотивы. Ну чем же, уважаемый критик, советский видный писатель и высокий литературный чиновник Михаил Алексеев отличается от такого же советского писателя и такого же высокого литературного чиновника того же ранга Андрея Дементьева? Разве что народность не та? И реванш-то, следовательно, надвигается народный, который чувствует и которому сочувствует и антисоветчик Александр Солженицын — вот еще герой реванша, и "красно-коричневый" Александр Проханов, и традиционалист Валентин Распутин, и мистик Юрий Мамлеев. А их уже подпирает молодежь. Не только яркие критики Лев Пирогов и Дмитрий Ольшанский (им сам Бог велел), но и молодые писатели, поэты, драматурги. Предчувствие народной инквизиции — это становится современным литературным знаком. Тот же елизаровский "Раsternak" не случайно появился. И рядом с ним на книжных полках лежат "Скины" такого же молодого, но московского автора Дмитрия Нестерова. Евгений Чебалин громыхает из провинции своим "Безымянным зверем", но и в самой Москве все зачитываются романами Анатолия Афанасьева и Сергея Алексеева, пожалуй, самыми беспощадными мастерами народного реванша.