Газлайтер. Том 23
Шрифт:
— Это неважно. Верь ему. Конунг спас тигрят. Поэтому я здесь. И твоего брата спасет, крошка.
Катя застывает, рот приоткрывается, в глазах форменный шок.
Светка тоже хлопает глазами, едва не подпрыгивая на месте.
— Блин! Она говорящая?! — восклицает блондинка, и хорошо, что хоть по ментальному каналу. — Красивая — не тигрица?! Даня! Мы что, всё это время называли какую-то женщину Красивой?!
— Выходит, что так. Давайте сначала дело сделаем, потом будете удивляться, — строго говорю,
Светка уставляется на меня, губы поджаты, взгляд возмущённый.
— Блин, но я ведь тоже красивая! Давайте и меня так называть!
И вот тут вмешивается Кострица, которой, видимо, уже стыдно за непрофессионализм ученицы.
— Ученица, не отвлекай командира.
— Он мой муж вообще-то!
— Нет. Сейчас он только твой командир.
Светка ворчит, но смиряется.
Я бросаю через плечо, не оборачиваясь:
— Все стойте здесь. Сейчас я разведаю обстановку вплотную, потом позову вас. Если мы все ворвёмся сразу, недодемоны могут убить брата Екатерины.
Катя сжимает двустволку крепче, но покорно молчит. Моя боевая группа тоже.
Отлично.
— Степан вооружён? — уточняю у Кати.
— Нет, у нас одна двустволка…
— Хорошо. Я иду первым. По моему сигналу заходите. Не раньше, поняла?
Говорю твёрдо, глядя ей прямо в глаза.
— Да, граф, — кивает рогатая незнакомка.
Вот и славно. Я не знаю Катю, потому лучше было убедиться. Любимого братика она, конечно, спасать готова, но если рванёт следом раньше времени — только всё испортит. В своих людях я уверен, но новенькие иногда любят принимать глупые решения.
Я пригибаюсь, продвигаюсь сквозь кусты, и, касаясь княжеского перстня, на ходу накидываю на себя иллюзию. Мой облик меняется. Теперь я — Демон Мираж Тысячеглазый. Всё тело покрывается тысячей сияющих зрачков, они вспыхивают в хаотичном ритме. Полный набор крипоты.
От меня исходит демоническая аура, давя на сознание всех, кто хоть как-то связан с тварями.
И теперь — пусть попробуют не дрожать.
Вываливаюсь на поляну.
Недодемоны, окружившие парня, тут же разворачиваются ко мне.
Парень похож на Катю — те же изогнутые рога, вздымающиеся над человеческим лицом, те же меховые участки на коже, но моложе, слабее, измотаннее. Он тяжело дышит, мышцы напряжены, взгляд бегает, будто он уже не верит в спасение.
А вот твари, окружившие его, людьми не назвать.
Они целиком звериные — горящие красноватым светом глаза, раскрытые клыкастые пасти, из которых стекает слюна, угрожающе приподнятые когтистые лапы.
Судя по всему, ещё секунда — и они разорвут его на части.
Но тут они замечают меня.
Хлоп.
И дружным коллективом падают на землю, мордами
Я приближаюсь, выдерживая ритм размеренных шагов.
И тут Степан, вместо того чтобы трястись от испуга и молчать в тряпочку, срывается с места и бросается прямо на меня:
— Это ты!!! Ты, сволочь, убил наш остров! Ты нас сделал такими!!!
Э-э-э? Чего?
Я рефлекторно прописываю ему боковой — не сильно, но достаточно, чтобы он красиво улетел на спину.
— Тише, парниша, — бросаю ему по ментальному каналу. — Потом ещё спасибо скажешь.
Недодемоны по-прежнему валяются, но надолго ли? Они дрожат, чуют подвох. Ещё пара секунд, и начнут сомневаться, кто тут альфа.
Ну нет, ребятки, мы эту партию доиграем.
Выпускаю в их сторону пси-гранаты — мысленные удары, разрывающие сознание в клочья. Несколько тварей вздрагивают, хватаются за головы, одна из них падает навзничь, подёргиваясь в предсмертных судорогах.
— Атака! — отдаю мысленный приказ.
В тот же миг из кустов взлетает вихрь смерти.
Змейка, с рёвом размахивая когтями, врезается в толпу, а Красивая прыгает прямо на самого крупного зверя, перекусив ему шею в один мах. Светка и Кострица швыряют огненные шары — крайние недодемоны загораются, вздымаясь в пламени, будто факелы. Остальные дёргаются в стороны, но без толку — их тут же добивают, утихомиривая на месте.
Через пару мгновений всё кончено.
Тишина.
Воздух ещё пропитан гарью, а земля впитывает кровь.
Я хмыкаю, отряхиваюсь от недодемонской крови, лениво провожу рукой по запястью, смахивая чей-то клок шерсти, и оборачиваюсь к Кате.
Она стоит с разинутым ртом, глаза распахнуты, лицо — смесь шока, неверия и запоздалой паники.
— Вот и всё. — Я пожимаю плечами. — А теперь, сударыня, может, успокоим твоего брата, пока он мне ещё что-нибудь не предъявил?
Катя вздрагивает, осознание наконец-то пробирается сквозь шок, и она бросается к брату, едва не падая на него сверху.
Тот всё ещё лежит на земле, пялясь в небо, явно пытаясь осознать, что только что произошло, и, кажется, мозг у него на этот процесс взял неоплачиваемый отпуск.
— Стёпа! Граф Данила, правда, тебя спас! — кричит Катя.
Стёпа, наконец, переводит взгляд на меня. Щурится, моргает, потом выдает, бормоча:
— Граф? Но это же… Демон!
Я лишь усмехаюсь и лениво сбрасываю иллюзию, словно смахиваю невидимые пылинки.
— Тебе показалось. — Подмигиваю.
Парень делает такое лицо, словно я только что раскрыл ему, что Дед Мороз — это переодетый батя, а снегурочка — тётя Зина из бухгалтерии.
Но разбираться с его экзистенциальным кризисом я не успеваю.