Газлайтер. Том 27
Шрифт:
Через портальный камень перемещаюсь с ними в Молодильный Сад. Одновременно в Невинск вылетает самолёт — для внешних наблюдателей будто бы я отправился в главную резиденцию.
Нас переносит прямо в лагерь тавров, где палатки хлопают на ветру. Навстречу выходит Дед Дасар с мятой сигарой в зубах и ухмылкой до ушей:
— Шеф! — хохочет он. — Добро пожаловать обратно в полевую пыль!
— Встречу с Бумбой устроил?
— Конечно. Сейчас подойдёт.
И точно — через пару минут на поляну из-за шатров выходит вожак-тролль,
— Эй, Бумба, привет, — говорю, подходя к деревьям и хлопая по стволу. — Теперь будем вместе защищать этот Сад.
С рёвом Бумба кидается на меня.
Резкий взмах кулака — словно удар молота по земле. Я едва успеваю шагнуть в сторону. Глина взрывается у меня за спиной. Он меня не знает, а я трогаю деревья, которые он охраняет — вот и взбесился.
Поднимаю руку — из земли вырываются лианы. Обвивают Бумбе ноги, спутывают, тянут вниз. Он пытается вырваться, но поздно: ему в корпус прилетает Каменный Град, и он с глухим рёвом заваливается набок. Камни засыпают его по грудь.
Я подхожу без спешки. Щёлкаю его по лбу ощутимо. Смотрю ему в глаза:
— Бумба, я тебя не убил — а мог ведь. Ну что, будем работать вместе?
Он дышит, как меха, но в глазах больше нет бешенства. Всё. Признал меня союзником по защите Сада.
Я отряхиваю руки, разминаю пальцы. Работа с крупными формами завершена.
— Теперь пора к дроу. Пограничные лорды давно хотят со мной встретиться.
Глава 10
Ресторан «Лопухи», Москва
Пятые сутки Семибоярщина в полном составе не просыхает. С утра до вечера — в ресторане «Лопухи», давно закрытом для обычных клиентов, — теперь лишь доносятся звуки опрокидываемых стопок.
Казалось бы, поводов для тоски у бояр нет. Ещё недавно их чествовали как героев. Именно они, бок о бок с графом Данилой Вещим-Филиновым, разбили гомункулов в Антарктиде. Имена бояр звучали в царской речи, мелькали в эфирах «Новостного Льва», за них поднимали бокалы на балах. А они всё равно напиваются до беспамятства.
Ибо публичная хвала сопровождается разорением. Междуречье — со всеми доходами, предприятиями и землями — окончательно перешло под контроль рода Вещих-Филиновых. Вся война, с её затратами на бронетехнику, снаряды и выжженные артиллерийские стволы, выжгла ресурсы бояр едва ли не до последней заначки. До банкротства, конечно, не дошло, но и поводов для радости не осталось. Единственным утешением стало то, что Филинов великодушно не стал обвинять их в сговоре с Демоном Паскевичем-младшим.
Бояре вышли из войны без трофеев. Политическое влияние — в прошлом. Царь больше не считал их значимыми фигурами.
Дверь ресторана скрипит, словно тоже пьяна. В полупустой зал неспешно входит князь Степан Паскевич. Он окидывает
— Так вы всё ещё пьёте, что ли?!
Бояре всё так же опрокидывают в себя водку. Только клацает зубами лысый Шереметьев — у него от очередного подкинутого уисосика развилась нервная чесотка. Трубецкой не поднимает головы, только хмуро бурчит:
— Зачем явился, Степан Алексеевич?
— Встречу я тут назначал, между прочим, — сухо отзывается Паскевич, подходя ближе. — Ваш ресторан раньше был символ силы. Теперь — яма для нытиков.
Мстиславский еле отрывается от рюмки, глядит мутным взглядом и, путая слова, выговаривает:
— Ну, тогда… выпьем… за встречу.
Но князь Паскевич лишь морщится.
— Я пришёл не пить, — отчеканивает он. — Я пришёл мстить мальчишке, который опозорил мой род, раздавил нас как вшей и угробил моего сына. Пусть тот и был одержим Демоном — но это был мой сын.
Он обводит взглядом притихших бояр:
— А вы что, сдались? Предприятия, земли — всё отдали Филинову. Даже не попытались бороться. Где ваша честь, бояре?
Трубецкой откидывается на спинку, усмехается криво, по-боярски, но без прежней бравады:
— Думаешь, нам нравится текущее положение? Да мы и сами не рады. Но Филинов всё время оказывается на шаг впереди. Чёрт бы его побрал. Шереметьев полысел — всему виной уисосики под подушкой. Хлестаков исхудал до костей — постаралось подброшенное слабительное в утренний кофе. А Мстиславский так и вовсе сел на противопехотную мину, которую сам же и хотел подбросить Филинову.
— Вы пьяницы и трусы! — срывается Паскевич, голос взлетает до крика. — Чтобы убрать какого-то телепата, хватит одной снайперской пули! Одной!
Бояре лишь отмахиваются. Они уже с кем только не пытались объединиться против Филинова — и с лордами-дроу, и с целым Демоном. Да что толку? Только сами и расплатились по своим же счетам.
Князь Паскевич всё больше заводится, шипит проклятия сквозь зубы. А потом резко разворачивается и, хлопнув дверью, вылетает из ресторана.
На улице его уже ждёт автомобиль. Возле машины мнётся помощник — в руках у него верёвка с охапкой ярких воздушных шаров. Некоторые — с рожицами, другие — в форме сердечек. На одном крупными буквами написано: «Ты особенный!»
Паскевич останавливается в непонятках. Ноздри раздуваются.
— Какого хрена?! — срывается с его губ.
Помощник тут же, сбивчиво, протягивает шарики:
— Курьер из службы доставки подошёл… сказал, это вам. Передали, мол, Вашему Сиятельству. Без подписи…
— Да чтоб вас всех… — рычит князь, вырывая связку.
Но не успевает схватить, как — хлоп! Один шарик лопается. За ним второй. Третий. Один за другим — хлоп-хлоп-хлоп! — вся охапка с треском сдувается, будто кто-то невидимый прокалывает их иглой.