Газыри
Шрифт:
Вот.
А мы хотим, чтобы нынешние атаманы да казачки не разукрашивали себя галунами да не цепляли бы на грудь все, какие можно и нельзя, ордена!
И правда что, — кто он? Человек или тварь дрожащая?..
И снова я вспомнил, как дома у Толи Заболоцкого — не только шукшинского оператора, снявшего в том числе и «Калину красную», но прекрасного фотохудожника, хорошего, как выяснилось, прозаика, самодостаточного художника вообще — увидал великолепный снимок знаменитого скульптора и сказал ему:
— Ты дружишь со Славой
Толя понимающе улыбнулся:
— Да я пытался… Но как только начинаю об этом, он гонит меня из дома.
Это всеми-то и вся обласканный Клыков!
Что тогда остается нашим растущим как бурьян на станичном выгоне «возрожденцам»?
Трикитания
По дороге в Новокубанск, в автобусе «Майкоп-Ставрополь» вдруг вспомнил Горячий Ключ, вспомнил магазинчик «Санги», в котором я чрезвычайно серьезно спросил продавщиц: а не писателю Владимиру Санги он принадлежит?..
— Что вы, что вы! — замахали они ладошками. — Это сокращенно «сангигиена» — вот что такое «Санги»…
— А я-то думал, — говорю им, — что это друг мой разбогател!..
Вспоминал потом Володю, свое знакомство с ним, при котором он простодушно и в то же время значительно сказал:
— Нивх я, нивх… Нас осталось несколько тысяч.
Поскольку был тогда я парень — палец в рот не клади, тут же сказал ему: да что ты, мол?!.. А я — пивх. Нас, настоящих пивхов осталось и того меньше…
Были мы в одной поездке с Витей Вучетичем, с Вучем. Ему эта история очень понравилась, и он тут же придумал мне славное и звучное имя: пивх Гагарий.
А нынче вот размышляешь: такой поток пития хлынул на родину, что «пивхов» скоро, и действительно, останется куда меньше нивхов.
Вот размышлял я об этом, размышлял, вспомнил, что потом уже, в очередной раз горько пошучивая, обозначал свою национальность так: самусан. Самусаны, мол, мы. Сами с усами… И больше всех остальных не терпим лапши на ушах.
Вспомнил об этом своем любимом треугольнике Северный Кавказ — Москва — юг Западной Сибири, который сердечный друг Слава Победоносцев называет «ареалом обитания», и тут мне вдруг в голову пришло, что это — те самые «три кита», на которые опирается и творчество мое, и вся моя жизнь, и что страну, в которой я проживаю, можно называть Трикитания… разве, и правда что, плохое название?
Тем более что в нем так и слышится скитание, от которого и произошло название скифов.
Очень полюбил я свою Трикитанию, очень…
А нынче неожиданно пришло в голову, что не только о древних скифах может напоминать это слово, но о здравствующих и процветающих ныне китайцах… не Трикитая ли, а?!
Собственно Китай — первый, Сибирь — будущий второй, а мой-то «ареал» как раз и есть — третий.
Или хватит с нас одного?
Или,
«Из ряда вон…»
Сегодня ранним утром, 26 ноября, пил чай и слушал передачу новокубанского радио. Речь шла о тех людях, которые преспокойно пропивают себе те первоначальные деньги, которые им дали в порядке компенсации за убытки во время июньского потопа, и не торопятся нести справки на получение второго «транша» — основного, который поэтому может быть отозван…
«Из ряда вон вопиющий факт!» — сказал об этом выступавший по радио чиновник.
К характеристике новокубанских «пивхов»?
Белые стихи о Черных горах
Все не давали мне покоя красивые, полные достоинства лица погибших в клубе ЗИЛа чеченок: они будто придремнули. Как будто сладко уснули…
Не надо общих рассуждений о терроризме — это всего лишь штрих.
Но вот напоминал о себе. Тревожил душу.
А я как раз мучительно размышлял о «пушкинском» романе Юнуса и неожиданно родился стих, который, думаю, наверняка в него ляжет: именно как присланный писателю-черкесу московским кунаком его белый стих — «ПОЯС ШАГИДА».
Как могло получиться, что рыцари Кавказа стали надевать ожидающим их невестам не пояса верности, но — пояса шагидов? Или невесты надевают их сами, и они-то как раз и есть пояса верности нашему седому Кавказу? И как получиться могло, что на глазах русских рыцарей Кавказ — «наборный пояс России» — пьяная тварь чуть не в миг превратила в один почти сплошной пояс шагида?!..Размышления о «наборном поясе России» начались десяток, а то и полтора десятка лет назад, во всяком случае в «Кавказском этикете» они уже есть, а в книжке небольшой этот очерк вышел в 1994-ом году…
Взял с полки майкопской этажерки тонкое — майкопское же — издание: «Короли цепей». Приходится самого себя цитировать, но что делать?
«В прошлом веке, в начале нынешнего Кавказ называли наборный пояс России… Но мало, мало, я теперь убежден, задумывались мы о том, к чему это нас обязывает. Недаром ведь снять пояс означало предаться отдыху, праздности и безделью, а надеть его, препоясать чресла, как в старину писали, — быть готовым к неустанному служению в дни мира и в дни войны. Быть сильным. И быть бдительным.