Где будет труп
Шрифт:
— Его или ее. А вы не можете угадать пол и масть, раз уж на то пошло?
— Боюсь, что даже я не всесилен, дорогой Ватсон.
— Думаете, подкова лежала там, где упала? Или море ее далеко отнесло? Я нашла ее прямо тут, у кромки воды, глубоко в песке.
— Ну, плавать она не умеет, но прилив мог протащить ее немного туда или сюда, и с каждым приливом она уходила бы все глубже в песок. Это большая удача, что вы ее нашли. Но мы не можем сказать, где именно пробежала лошадь, если вы об этом. Подкова не могла просто отвалиться, ее отбросило бы, а куда — зависит от скорости, направления и так далее.
— Точно. Что ж, замечательный пример дедукции… Питер! Вы так и думали, что мы найдем
— Нет. Я собирался найти лошадь, но подкова — чистейшей воды везение.
— И наблюдательность. Это я ее нашла.
— Вы. Я готов вас за это расцеловать. Но не надо дрожать и морщиться. Я не собираюсь этого делать. Наш поцелуй должен стать важным событием, одним из тех, что остаются в памяти навсегда, как когда впервые пробуешь личи. А не вставным номером второстепенной важности, сопровождающим детективное расследование.
— Кажется, это потрясающее открытие вас опьянило, — холодно произнесла Гарриет. — Вы сказали, что пришли сюда в поисках лошади?
— Естественно. А вы?
— Я и не подумала.
— Бедная горожаночка! Для вас, кокни, лошадь — всего лишь то, что мешает проезду машин. Ваши знания исчерпываются стишком «Два факта знаю про лошадок, один из них довольно гадок» [133] . Вам когда-нибудь приходило в голову, что лошадь создана для бе-е-е-га и может покрывать заданное расстояние в заданное время? Вы даже на Дерби ни разу ничего не проиграли? Бедная девочка. Ну подождите, вот мы поженимся… Вы у меня ежедневно будете падать с лошади, пока не научитесь на ней сидеть.
133
Двустишие принадлежит перу американской писательницы Наоми Ройд-Смит. Перевод с англ. Г. Дурново.
Гарриет молчала. Она внезапно увидела Уимзи в новом свете. Она знала, что он умен, привлекателен, учтив, богат, начитан, забавен и влюблен, но до сих пор он не казался ей существом настолько высшим, чтобы перед ним хотелось упасть ниц и воздать почести. Теперь она почувствовала, что в нем все же есть нечто божественное. Он умеет управлять лошадью. Она на мгновение представила его — нарядного, с иголочки, в цилиндре, розовом рединготе и белых бриджах, как он сидит где-то в вышине на огромном горячем животном, которое гарцует и играет под ним, а он не ведет и бровью, сохраняя величественное спокойствие. Ценой немалых усилий воображение поскорей одело ее в амазонку идеального покроя, водрузило на спину еще более огромного и норовистого животного и поместило рядом с ним, в лучах почтительного восхищения титулованного и нетитулованного дворянства. Эта ослепительная картина ее рассмешила.
— С падением я бы прекрасно справилась. Может быть, лучше пойдем?
— Хм. Да. Думаю, остальной путь мы проделаем при помощи лошадиных сил. Дороги я отсюда не вижу, но, скорее всего, верный Бантер ждет нас где-нибудь неподалеку. Тут мы вряд ли найдем что-нибудь еще. Две подковы — это уже было бы сверхдолжное благодеяние.
Гарриет горячо поддержала это решение.
— Лезть вверх по скалам нам ни к чему, — продолжал Уимзи. — Мы свернем и выйдем на дорогу по тропинке. Библию и башмак выбросим, вряд ли они нам что-то дадут.
— Куда мы отправимся?
— В Дарли, на поиски лошади. Думаю, мы обнаружим, что она принадлежит мистеру Ньюкомбу, который, помнится, недавно жаловался на дыры в изгороди. Посмотрим.
Они быстро преодолели две или три мили, остававшиеся до Дарли. Остановиться пришлось лишь однажды, дожидаясь, пока откроют ворота на полустанке. В начале Хинкс-лейн они вышли из машины и прошли до места, где когда-то стояла палатка.
— Хотелось
— Да, милорд.
Бантер покопался во внутренностях машины и извлек небольшой бумажный пакет и недоуздок. Все это он передал Уимзи, который немедленно открыл пакет и высыпал из него в свою шляпу пару горстей овса.
— Что ж, — сказал он, — узда у нас есть, осталось только найти, на какую лошадь ее набросить. Давайте пройдем по берегу до ручья, о котором говорил наш друг мистер Гудрич.
Ручей вскоре нашелся — маленькая прозрачная струйка пробивалась сквозь насыпь под изгородью ярдах в пятидесяти от лагеря и утекала по песку к морю.
— Нет смысла искать следы по эту сторону изгороди. Прилив, наверное, поднимается тут до самой травы. Хотя погодите. Вот он! Да, у самого ручья, точно напротив изгороди. Прекрасный след, виден каждый гвоздь. Повезло, что ночной дождь его не смыл — трава его немного прикрывает. Но тут в изгороди нет дыры. Наверное… конечно, он так и сделал. Да. И, если мы правы, след не совпадет с найденной подковой, это будет другая нога. Да, это левая передняя. Конь пришел сюда попить, а это значит, что он бегал поблизости без привязи на отливе. Лошади не любят соленую воду. Левая передняя тут — правая должна быть где-то здесь… Вот она! Смотрите! Отпечаток голого копыта, без подковы, и едва виден на земле. Захромал, конечно, пробежав три мили по каменистому пляжу без подковы. Но где же дыра? Пойдемте, дорогой Ватсон. Вот, если не ошибаюсь, это место. Вбиты две новые жерди, воткнут пучок терновых веток и примотан проволокой. Да уж, мистер Ньюкомб — не большой мастер чинить изгороди. Все же кое-какие меры он принял, будем надеяться, что наша лошадь все еще в поле. Взберемся на насыпь… заглянем через изгородь… одна, две, три лошади, бог ты мой!
Уимзи задумчиво оглядел широкое поле. У дальнего его края густо росли деревца. Вытекающий оттуда ручей неторопливо петлял в густой траве.
— Смотрите, как чудесно те деревья загораживают поле от дороги и деревни. Приятное тихое местечко для конокрадства. Какая досада, что мистер Ньюкомб залатал дыру. Ага! Ватсон, что это такое?
— Сдаюсь, не знаю.
— Это другой пролом несколькими ярдами ниже, который заделали более искусно, столбами и перекладинами. Лучше не придумаешь. Пойдемте туда, залезем по перекладинам — и мы в поле. Позвольте — оп, вот вы и здесь. Отлично. Так, на какую лошадь вы бы поставили?
— Не на вороную. Слишком большая и тяжелая.
— Нет, конечно, не вороная. Каурая вроде бы подходит по размеру, но ее лучшие деньки давно прошли, едва ли она осилит нашу задачу. Мне скорее по душе славная гнедая лошадка. Ну, ну, милая, иди ко мне. — Уимзи осторожно двинулся вперед, встряхивая шляпу с овсом. — Ну, ну.
Гарриет всегда удивлялась, как это людям удается ловить лошадей в поле. Так глупо, что эти создания позволяют себя поймать. И она прекрасно помнила, как однажды гостила у сельского священника. Тамошнему служке требовалось не меньше часа, чтобы поймать пони, и в результате он то и дело опаздывал на поезд. Возможно, служка что-то делал неправильно, потому что сейчас все три лошади, словно повинуясь той же волшебной силе, что поворачивает стрелку к полюсу, послушно прискакали через поле и сунули мягкие носы в шляпу с овсом. Уимзи погладил каурую, потрепал вороную, а гнедую отвел в сторонку и стал ей что-то тихо говорить, проводя рукой по ее шее и спине. Затем нагнулся, протянув руку к правой передней ноге лошади. Копыто послушно легло ему в ладонь, а лошадь тем временем, повернув морду, тихонько покусывала его за ухо.