Где наша не пропадала
Шрифт:
— Да. Мы проверяли, вправду ли Ваша маменька больна.
Я уже скрипел зубами. В голове не умещалась безрассудность, рискованное поведение этих дам. Но толку сейчас ругаться? Надо спасать Дашу.
— Граф, Даша очень переживала за Вас, вот и уговорила меня помочь Вам. Если бы я не согласилась, она бросилась бы одна Вам помогать.
— Как ее похитили? Что Вы узнали?
Девчушка стала быстро докладывать. Увы. Не густо. Но хоть что-то.
Я позвал Ника, ввел его в курс дела, и мы начали опрос всех по новой. Кто был, начиная с утра,
Из интересного: днем в карете приезжал незнакомец, крутился здесь, наливал усердно братьям с хутора и о чем-то с ними торговался. Потом уехал, и братья с ним вместе. По описанию незнакомец был не из простых. И чем больше расписывали его, тем больше бледнела девчушка Алеся, которая крутилась рядом.
— Ты что-то поняла? Узнаешь кого-то?
— Дяденька граф, это, наверное, лжебарон, Петер который.
— Лжебарон умер в камере дознавателей, к которым мы его завезли.
— Ах, нет. Мы не успели Вам рассказать. Даша в облике Лии встречалась с Вашими недругами, и они сказали, что у барона там есть подвязки, и что он справится сам. Его отпустили, скорее всего, просто Вам сказали, что он умер.
— Не может быть! Хотя… Я не видел тела. Если этот негодяй оказался на свободе, то он бросился, конечно же, сюда, к своим дружкам, которые меня поджидали.
Но, не вяжется. Зачем ему Даша, если их послали расправиться со мной? Разве что, меня на живца выманить? Тогда должна быть записка.
Размышлял я недолго. Есть же еще одна ниточка. Братья с хутора. Если незнакомец — барон, то с братьями он и договаривался о похищении Даши, дав им свою карету. Нужно срочно на хутор!
***
От картины на хуторе, открывшейся нам, мороз пошел по коже. На пороге лежал весь в крови один из братьев, а в следующей комнате — другой. Хладнокровно убиты.
Не оставил свидетелей.
Я бросился осматривать дом, когда Ник приметил дверь в погреб.
— Сюда.
Но Даши там не оказалось. На сыром полу валялась только дерюжка, рядом кружка и какие-то веревки. Это Дашу связывали? А сейчас — нет? Что же с ней?
Не могу передать, что чувствовал. Все внутри меня заледенело. Я старался держать себя в руках, не дать отчаянию захлестнуть себя. Нужно действовать. Нужна холодная, трезвая голова. Куда же могли повезти девушку?
Я должен найти и спасти Дашу!
Глава 27
Дария, баронесса Томская
Первый раз я очнулась, когда похититель пристраивал меня в карете, крепив ремнями к лавке, руки и ноги уже были свободны от веревок и неприятно кололи иголками — восстанавливалось кровообращение.
«Это хорошо, может, получится сбежать», — успела подумать я, как лжебарон поднес к моему рту флягу.
— Пей.
Я сделала глоток. Это была не вода, а какая-то гадость. Я попробовала
— Пей, а то хуже будет.
Я сопротивлялась изо всех сил, но что я могла против сильного мужчины? Так или иначе мне пришлось сделать глоток, и не один. Хотя часть зелья пролилась мимо рта, но и я наглоталась, видимо, достаточно, потому что в голове сразу помутилось, и я опять отключилась, на сей раз, сном.
Не знаю, сколько я спала. Очнулась, когда похититель заносил меня в какое-то здание. Все виделось как в тумане, я и пошевелиться толком не могла, но расслышала, как тот потребовал комнату и сказал, что я больна, поэтому комната нужна одна. Он за мной ночью должен ухаживать.
Я пробовала что-нибудь сказать, но из горла вырвался только стон.
В комнате меня небрежно сгрузили на кровать. И я опять от резких движений застонала. Что же мне так плохо? Что со мной?
Лжебарон только ухмылялся, посматривая на меня.
— Думаю, есть ты не хочешь. А вот попить надо тебе опять дать.
И он достал ненавистную фляжку.
— Воды, — как-то смогла выдавить я из себя.
Похититель задумался на мгновение.
— Пожалуй, ты права, немного воды все же не помешает. А то еще не довезу тебя, обидно будет потерять такую пташку.
Я напилась воды, но облегчения это не принесло. Наоборот, меня опять стало клонить в сон. А все тело горело как в огне. Кажется, сквозь сон, меня поили опять гадостью из фляжки. Но не уверена. Даже когда я приходила в себя, сознание было сумеречное. Я с трудом осознавала себя. И мысли были вялыми.
Потом помню осмотр лекарем (не помню где), который вырвал меня из сна и задавал какие-то глупые вопросы. Рядом с лекарем стоял мой похититель и, кажется, был недоволен. А мне было все равно. Я понимала, что больна и, кажется, серьезно. Но даже и об этом думать не хотелось.
Сколько так прошло времени? Не знаю. Но однажды ранним утром я проснулась в чистой постели, прислушалась к себе и поняла: я в порядке, а еще очень хочу есть. Рядом на стуле сидела и спала какая-то женщина. Я решила ее не тревожить и попробовала встать. Увы. Не получилось, и я упала на подушки, а женщина открыла глаза.
— Леди, Вы очнулись? — обрадовалась она. — Я сейчас позову хозяина.
— Не надо, — тихим скрипучим голосом попросила я. — Мне бы поесть.
— Я сейчас, минуточку.
Вокруг меня засуетились, прибежали еще две служанки. Одна принесла поднос с чашкой бульона. О, какой аромат! Другая служанка приподняла меня уже вместе с подушкой, и я с жадностью смотрела на пристраиваемый возле меня поднос. Но тут зашел мой похититель, и аппетит пропал. Я вспомнила, что я пленница.
Мой испуг, ужас был настолько очевиден, что одна из служанок ахнула.
— Все вон! — приказал лжебарон, и служанок как ветром сдуло.
— Барон Оренски, или как вас там, Вы не хотите объясниться, зачем похитили меня? — горло першило, и говорила я с трудом.