Где оживают грёзы
Шрифт:
Каллия опустила взгляд, напрягаясь. До этого она не слышала, чтобы в Глориане упоминали Дом Адского Пламени, и одно его упоминание имело над ней странную власть. Будто кто-то потянул ее за ниточку, как марионетку.
Нет. Каллия покрепче сжала зубы. Она сильнее этой ниточки, сильнее места, которое она оставила позади. Здесь ее не достанут.
– Странный выбор места для клуба. – Джуно задумчиво провела рукояткой кисти по подбородку.
– Если это и правда клуб, уверена, что у Йозева все в порядке, – невозмутимо произнесла Каллия. – Если он предпочитает сбежать и валять дурака в лесу – что ж, это его выбор.
Она уставилась прямо
– А если нет?
– Вы, Триумфаторы, слишком мрачно на все смотрите, – фыркнул Аарос.
– Потому что мы знаем, что сцена бывает жестока, – возразила Джуно, откладывая кисть. – В таких играх речь идет не просто о победе и поражении. Зрители не знают, сколько уродливого мы от них прячем.
– Хочешь сказать, что в Цирке Триумфаторов есть свои грязные секреты?
– Нас не назовешь ангелами, но мы никогда не стали бы причинять друг другу вред. Хотя Рейн наверняка с радостью превратил бы нашу язвительность в отдельный номер программы. – Джуно постучала пальцем по коробочке с румянами. – Состязания волшебников всегда отличаются жестокостью. Возьмите врожденное стремление к победе, смешайте со способностью делать невозможное, и начнется хаос. Из-за этого в Новой Короне Покровителям приходится постоянно разнимать волшебников, затевающих дуэли. – Удовлетворенная результатом своих трудов, она хлопнула в ладоши. Сегодня ее татуировки походили на тонко ограненные драгоценные камни, сверкающие по всему телу с головы до ног. – Ты правильно поступила, что обратилась ко мне. Посмотри.
Каллия сидела спиной к туалетному столику, но не успела возразить, когда Джуно поднесла к ее лицу зеркальце с ручкой. Собственное отражение заставило Каллию поморщиться, как слепящее солнце. Она тут же отвела взгляд.
– Прекрасно. Спасибо, Джуно.
Каллия понимала, что не может вечно прятаться от зеркал, но предпочитала по возможности избегать их. Особенно сегодня. Циркачка охотно согласилась помочь ей нанести блестки и боевую раскраску перед выступлением. Жаль, что сама Каллия не могла полюбоваться ее работой, но рисковать не хотелось. Сегодня ничто не должно было вывести ее из равновесия.
Как только Джуно ушла, в комнате воцарилось молчание. Аарос рассеянно постукивал пальцами по колену.
– Ты уверена, что не имеешь к этому никакого отношения? – спросил он наконец.
– К чему?
– К исчезновению волшебника.
– И ты туда же. – Каллия раздраженно запрокинула голову. – Сколько еще мне придется оправдываться? Нет. Я не имею к этому никакого отношения. Этот болван явно не расставался с бутылкой. Почему нельзя хоть раз в жизни просто признать, что дурак сам виноват в своих глупых поступках?
– Во имя Зароза, Каллия, я и не пытался свалить на тебя вину. – Аарос выставил перед собой руки в примирительном жесте, криво улыбнувшись. – Я просто хочу понять, что происходит. Ты же знаешь, я ужасно расстроюсь, если ты не посвятишь меня в свои злодейские замыслы.
– Не волнуйся, вор. Ты скоро получишь свою порцию внимания. – Каллия покрутила пробки флакончика с духами. – К тому же, я так не играю. Только тот, кто боится, опустится до саботажа. Я лучше всех. Мне не нужно прибегать к уловкам.
– Невероятно. – Он медленно покачал головой. – Обычно такое самомнение стало бы дополнительным основанием для подозрений. Только ты можешь преподнести его как достоинство.
– Но ведь так и есть. Меня учили, что победа считается только тогда, когда она заслужена.
– Твой учитель явно был благородным человеком.
«Благородным». Каллия почувствовала, как все ее внутренности сжимаются, будто затянутые в корсет, не дающий вдохнуть. Последнее, что ей сейчас нужно, – это вспоминать Джека. Казалось, если она сможет забыть о нем, то все, что он сделал, просто исчезнет. Сам Джек явно о ней забыл, иначе уже явился бы сюда. Но после пожара на приеме ничего не происходило. Ни вестей, ни предупреждений, ни кошмаров. Припугнуть и отступить – это было не в его стиле. Тем более она и так уже знала, что он может приехать в Глориан когда угодно.
Так почему же он не приехал?
Паранойя пустила корни, нарушая спокойствие. Каллия обещала себе не думать от этом хотя бы сегодня. Но платье и туфли, надетые перед выступлением, напоминали о привычных костюмах. Она будто снова перенеслась в Дом Адского Пламени и сидела в гримерке, ожидая, что с минуты на минуту ее вызовут, и нужно будет надеть маску и сесть на люстру. А потом зазвучит музыка, и Каллия опустится в зал.
Из-за стены донесся шум аплодисментов, который вырвал ее из забытья. Хлопки были приглушенными – и в то же время отчетливыми, как стук барабанов.
От этого звука у нее внутри что-то встрепенулось. Что-то болезненное и волнительное. Незнакомое.
Сегодня вечером все будет иначе.
Это не Дом. Не его клуб, не его сцена, не его шоу.
Сегодня все принадлежит ей.
Каллия позволила себе повернуться к зеркалу – всего на мгновение, чтобы увидеть то, что увидит весь Глориан. Тщеславно, да, но у нее в груди стало тесно. Джуно отлично справилась, подчеркнув черты ее лица, чтобы выделить самое лучшее. Дерзкие алые губы. Подведенные сурьмой веки, присыпанные перламутровым блеском, в сочетании с которым ее глаза казались почти черными. Лицо без маски, которую ей больше никогда не придется наде- вать.
Сегодняшний вечер – это только первый шаг.
Шаг навстречу мечте, которая уже воплотилась в жизнь.
По спине Каллии пробежала дрожь, когда ее отражение затряслось от грохота шагов в коридоре. Помощники и техники вполголоса раздавали указания, спеша на места. Мир за кулисами ожил.
Прогремели новые аплодисменты, будто приглушенное начало песни, которая звучала все отчетливее и звала Каллию за собой.
Шоу наконец началось.
– …Давным-давно один волшебник попал в подземный мир и обнаружил нечто… Феерическое! – произнес пронзительные вступительные слова Эразмус, которого встретили аплодисментами. Это была отсылка на закрытие Врат Зароза, любимый сюжет публики. Некоторые утверждали, что, прежде чем закрыть Врата, Эрик Зароз провалился в них и попал в сон. В другой мир. Демонами, которых он встретил внизу, пугали детей, чтобы они хорошо себя вели, иначе чудовища их заметят.
Эта история прекрасно подходила для состязания, ведь до конца должен был дойти только один волшебник. Но Эразмус, конечно же, стремился вплести ее в представление таким образом, чтобы вышло как можно более театрально.
Дэрон похлопал без особого энтузиазма. Распорядитель наслаждался вниманием и выглядел совсем не так, как несколько часов назад. После того, как обнаружилась пропажа участника, Эразмус провел остаток дня, посылая Йозеву проклятия. Но через несколько часов поисков, когда до представления осталось совсем немного, распорядитель вынужден был смириться с тем, что они лишились одного из конкурсантов.