Где оживают грёзы
Шрифт:
Дэрон с удивлением заметил другие отзвуки, вплетающиеся в ритм разбитого стекла. Медленный стук металлического барабана. Низкие фортепианные аккорды. Горн, чье густое гудение переплавило и слило все звуки воедино.
Музыка.
Пол задрожал от внезапного топота каблуков. Услышав удивленные вздохи и восклицания, Дэрон повернул голову. По проходам шагали женщины в ярких цирковых нарядах, умело выводя мелодию на ржавых инструментах. Они подстроились под ритм разбивающегося стекла, заполняя его собственной мелодией. Это была дерзкая музыка полночной вечеринки, которая и не думает заканчиваться.
– Это просто смешно, – то ли прокричал,
Теперь в зале никто и не думал засыпать. Некоторые повскакивали с мест, чтобы лучше видеть. Разинув рты, они смотрели на все круглыми, как луна, глазами. Неуверенные улыбки становились все ярче, как пламя на сцене.
Огонь вырос за спиной у Каллии, словно завеса, на мгновение превратив ее в пляшущую тень, а циркачи, похожие на пламя, остановились перед сценой. Дэрон начал подозревать, что провалился в грандиозный и дикий сон. В подземный мир, как говорилось в истории.
Каллия покачивала бедрами, а на ее лице играло яростное торжество. Постукивая каблуками в такт мелодии, она отбросила табурет и оперлась на руку высокого мужчины в черных брюках и без рубашки. С чего тот решил выйти на сцену полуголым, Дэрон не понимал, но это был не кто иной, как ассистент Каллии, который игриво покружил ее, а затем помог ей подняться на табурет.
И каким-то образом она продолжила подниматься. Деревянное сиденье стало первой ступенькой, затем у нее под ногой появилась еще одна. Потом еще и еще. Огненный фон затемнил ее силуэт на странной деревянной лестнице, которая невероятным образом изгибалась и растягивалась, позволяя Каллии удерживаться на ступенях.
И подниматься.
Аплодисменты загремели еще громче, не только на шумных первых рядах, но и на тихих последних. Эразмус вскочил, забрался на стул и засвистел, сунув пальцы в рот. Никто из судей не присоединился к нему и не выдал своего восхищения. Кроме Дэрона, который с усмешкой покачал головой. Впервые за вечер он готов был поставить пятерку.
Стол вздрогнул под его локтем. Дэрон бросил удивленный взгляд на остальных судей и увидел, что мэр поднял руку с опустевшими песочными часами. Время вышло.
Но никого это не волновало. Каллия, вне всякого сомнения, заметила сигналы, которые подавал ей мэр, но предпочла не обращать на них внимания. Теперь все решала публика, которая не желала, чтобы шоу заканчивалось.
Пол под ногами Дэрона снова задрожал, но вовсе не от топота танцовщиц. Он вжался в кресло. Тряска становилась все сильнее, так что ее невозможно было не замечать или принять за часть шоу, особенно когда одна из циркачек споткнулась, сыграв на флейте фальшивую ноту.
Толпа встрепенулась, деревянные сиденья заскрипели и застонали, когда зрители начали вставать с мест. Даже мелодия стала рваной и неблагозвучной – музыканты, пытаясь устоять в покрытых коврами проходах, пораженно уставились на сцену.
Когда Дэрон снова поднял взгляд на Каллию, кровь застыла у него в жилах.
Цилиндр упал с ее головы.
Раздался крик.
Он донесся из зала. На глазах у зрителей Каллия пошатнулась в воздухе – ей не на что было опереться, чтобы удержать равновесие, – и поскользнулась на следующей ступеньке.
И сорвалась.
Дэрон вскочил на ноги. Странная знакомая паника царапнула грудь, а потом раздался рев аплодисментов.
Каллия упала прямо в руки своему ассистенту.
«Цела». Это слово забилось у него в голове, как пульс. Через несколько секунд
Как будто мало было падения, на сцене что-то засверкало. Из цилиндра, лежащего на боку у самого края, полился свет. В воздух выстрелили искры, а потом вылетели странные черные сферы, которые рассыпались дождем из блесток над головами зрителей.
Маленькие черные птицы выпорхнули из шляпы и взорвались фейерверком.
17
Каллия никогда в своей жизни не видела столько цветов. Реки роз, изобилие глориоз и удивительные растения с блестящими лепестками, похожими на чешую, и светящимися прожилками на листьях. В Доме Адского Пламени ей дарили в основном безделушки и драгоценности, иногда – вазу с цветами. Но так много сразу – никогда. Пусть жители Глориана раньше не имели возможности посещать представления, однако они знали, как выразить свое восхищение.
– Великолепное выступление, моя дорогая! Просто изумительно! – прощебетала какая-то женщина, остановив ее рукой в перчатке и протягивая розу с длинным стеблем. – У меня так сильно стучало сердце – в последний раз такое было в далекой молодости!
Все, кто стоял вокруг Каллии, засмеялись, даже мэр Эйлин. Несмотря на доброжелательный вид, с которым он приветствовал участников и гостей на вечеринке, устроенной в «Приме» по случаю премьеры, она не могла не заметить его натянутую улыбку. Он и остальные судьи ожидаемо поставили ей двойки и единицы. Один только Демарко показал четверку. Но ее спас рев толпы. Все зрители, как один, аплодировали стоя и требовали еще. Даже члены жюри не могли пойти против выбора публики, хотя они превратили объявление результатов в настоящее шоу, растягивая имя каждого участника, оставшегося в игре, пока наконец не назвали Каллию – последней, словно против собственной воли. Впрочем, теперь все единодушно подняли бокалы за победителей. Только сегодня. Завтра ее успех будет забыт, и хищники снова выпустят когти и попытаются избавиться от нее.
Каллия прятала эти мысли за улыбками. Самые нежные были обращены к Ааросу. Тот уже стонал под тяжестью целого сада, который вынужден был держать на руках.
– Еще один выдержишь? – Среди листьев, стеблей и лент Каллия с трудом отыскала краешек его лица.
– Даже не думай, – предупредил он. – Я согласился подержать твои трофеи, но это не значит, что тебе можно злоупотреблять моим великодушием.
– Я только что подарила этому городу лучшее представление из всех, что они когда-либо видели. Я не в состоянии поднять ничего, кроме бокала с вином. – Она сделала глоток и покрутила розу в свободной руке. Аарос осуждающе уставился на нее. – Ну ладно, так и быть, один цветок я подержу.
– Моя героиня. – Аарос высунул голову из-за яркого розово-оранжевого букета и одними губами спросил: – Ты как, держишься?
Внутренности Каллии связались в тугой узел. Только почувствовав, как что-то колет ладонь, она поняла, что крепко сжала стебель розы. После пережитого на сцене волнения Каллия иногда забывала большую часть выступления, но не в этот раз. Аарос явно прочитал все по ее глазам, в которых словно погас огонь.
Страх.
И напугало ее вовсе не то, что она могла сломать шею.