Где оживают грёзы
Шрифт:
– Не вся магия работает однаково. Но, думаю, мы с вами можем согласиться, что избыточная и пустая трата сил никому не на пользу.
Каллия тут же вспомнила, как несколько дней лежала в постели с пронизывающей до костей усталостью.
– Если не вся магия работает одинаково, то почему вы навязываете мне свои взгляды на нее?
Демарко принялся задумчиво ковырять щепку, которую отломил от полена, раздирая ее на волокна.
– Я ничего вам не навязываю. По крайней мере, не пытался. Я всего лишь надеюсь показать вам другой подход. Нечто иное. – Он бросил
Каллия фыркнула.
– Хотите сказать, я быстро вспыхиваю?
Тени и блики заплясали на лице Демарко, когда тот взял щепку, поднес ее кончик к огню и поджег.
– Видите, как быстро пламя танцует по ней и как быстро угасает?
Огонь пробежал не больше половины палочки и потух, оставив после себя черную дорожку. Каллия ощетинилась.
– То есть, вам не нравится мой стиль. Вы уже не в первый раз об этом говорите.
– Дело не в этом. – Он бросил остатки щепки в камин. – Но даже я не сомневаюсь, что вы предпочли бы не валиться с ног после каждого выступления.
Ее недовольное молчание было красноречивее любых слов. Каллия не хотела менять свой подход, но, если она хотя бы попытается, возможно, это пойдет ей на пользу. Возможно, это даже поможет ей выбросить из головы слова Джека, избавиться от решеток, окружающих ее по ночам. Если это поможет ей вырваться из клетки, оно того стоит.
– Я не стану меняться по вашей указке, – объявила она. – Это мой выбор и мое выступление, так что, если мне не понравится форма, в которую вы попытаетесь меня втиснуть…
– Вам не нужно ни меняться, ни втискиваться в форму, Каллия. Вы нравитесь мне такой, какая вы есть. – Он тяжело сглотнул, но отворачиваться не стал. – И зрители явно со мной согласны.
– Неужели? – Она насмешливо приподняла бровь, но к щекам прилил румянец. Каллия решила, что во всем виноват пляшущий и ревущий в очаге огонь, который и не думал гаснуть. – Что ж, в таком случае, поделитесь со мной своими умениями.
32
В детстве Дэрон с Эвой часто играли в старых заброшенных особняках на побережье Тарканы. Они представляли себя Покровителями, выполняющими задание тети Каты, или придумывали номера вроде тех, с которыми выступали волшебники в театрах по всему Сольтеру. Старые дома становились для них пустыми подмостками, и поместье Ранца ничем не отличалось от этих особняков. Разве что оно выглядело намного хуже, да и у Дэрона на него были совсем другие планы.
– Что это за тренировка такая? – спросила Каллия в начале недели. – Вы хотите использовать уборку в качестве упражнения? Я не согласна заниматься этим бес- платно.
Неправда. Как бы Каллия ни пыталась это скрыть, она слишком заинтересованно рассматривала каждый уголок, будто представляя, какая в нем скрывается красота. Другие участники состязания с презрением отнеслись бы к подобному, но Каллия была явно взбудоражена этой перспективой. Особенно когда Дэрон сказал, что ей можно применять магию.
– Сам я не буду ее использовать, – объявил он, расстегивая манжеты
– Как угодно, значит?
Ее озорной тон встревожил его.
В это утро Дэрон вышел и отеля пораньше, без Каллии, чтобы дать себе время собраться с мыслями, прежде чем она ворвется в дверь, словно ураган. Но, бродя по коридорам поместья Ранца, он понял, что без этого урагана здесь слишком тихо.
По особняку было заметно, что мэр предпринимал попытки его отремонтировать, но явно забросил этот проект, чтобы сосредоточить усилия на более обжитых районах Глориана. Значит, он не станет возражать, если они просто продолжат его дело. Может, и вовсе не заметит, учитывая, что сейчас все были заняты подготовкой к последнему раунду шоу и балу, который задумала Жанетт.
Вздохнув, Дэрон выбросил из головы мысли о местном высшем обществе и продолжил углубляться в левое крыло здания. Здесь все было погружено во мрак, и лишь редкие лучи утреннего солнца проникали внутрь. В конце коридора виднелась высокая, как колонна, двустворчатая дверь.
Эту часть дома Дэрон еще не успел как следует изучить. Дверь настолько сливалась с тенью, что при быстром осмотре он и вовсе ее не заметил. В другой ситуации Дэрон не решился бы сразу ее открыть, но сейчас что-то заставило его распахнуть створки.
Со всех сторон хлынул свет. Влажный воздух был напитан запахом, которому он не мог подобрать название, одновременно свежим и затхлым, ароматным и прелым. Помещение оказалось неожиданно высоким и широким. Вместо стен и потолков было грязное стекло. Повсюду стояли пустые горшки и лежали засохшие растения.
Оранжерея. Сейчас она пришла в запустение, но когда-то за ней явно ухаживали. У Дэрона дома, в библиотеке, тоже была оранжерея. Совсем другая, но при виде этой он тут же вспомнил яркие цвета и пышную листву. Здесь все было иначе. На полу стояли глиняные горшки с увядшими и засохшими растениями. Деревья, увитые лозой, побелели, как кость. С каждым шагом у Дэрона под ногами хрустели сухие лепестки.
У него в голове уже закружились мысли, как вдруг где-то в отдалении хлопнула дверь.
– Судья, я к вам с доставкой! – прокричал Аарос. – Громкая, характер непростой, фигура с изгибами… – Раздался звук удара, за которым последовал поток ругательств. – Разумеется, я имею в виду скрипку.
«Скрипку?» Дэрон тут же вышел из оранжереи, закрыл ее и прошел обратно по коридору. В дверях особняка стоял Аарос, нагруженный футлярами странной формы. Еще несколько держала Каллия, которая вошла следом, кивнув Дэрону.
Аарос огляделся и присвистнул.
– Значит, здесь теперь ваше гнездышко, голубки?
Дэрон не успел даже нахмуриться, а Каллия уже отвесила ассистенту новый подзатыльник.
– Хорошенькие мускулистые мальчики должны радовать глаз, а не молоть языком, – прошипела она. – И будь осторожен. Канари меня убьет, если я не верну ей все в целости и сохранности.