Где правда, брат?
Шрифт:
— Значит, крепко нашкодил, если просил.
— Он сказал, что тебе с ним лучше не связываться…
— Почему? — с небрежной насмешкой спросил Степан.
— А ты не знаешь, почему? Он бандит! Он и убить может! — испуганно смотрела на него Варя.
— Не страшно.
— А мне страшно! Я видела его глаза! Это не человек, а зверь!
— Чего ж ты к нему поехала…
— А волк умеет завораживать, если ты не знаешь. У волка магический взгляд…
— Да только это не мешает отстреливать их…
— Отстреливать?
— Да ты не
— А если он отомстит?
— Ну, не отомстил же. Разве что через тебя… — Степан скривил губы в презрительной насмешке. — Но это не месть, а подлость. И не волк он, а шакал. Я Роме ничего не говорил. Можешь сказать, что в командировку тебя на три дня отправляли. Ну, на практике…
— Ты хочешь, чтобы я осталась с ним? — взбодрилась Варя.
— Не хочу, но если ты не собираешься менять свою жизнь, то флаг тебе в руки. Я возражать не буду.
В конце концов, Варя еще не встретила человека, за которого могла бы выйти замуж, и Степану не за кого болеть. А раз так, то пусть все идет по-старому. Вот только Феликс должен ответить за свою подлость…
Бумага горела бездымно, но стоило ее потушить, как она закоптила. Вонючий дым втянулся в щель между дверью и полом, проник в квартиру.
— Пожар! Пожар! — Для большей убедительности Степан ударил в дверь.
Его уловка сработала, и дверь открылась. Только не Феликса он увидел, а какого-то незнакомого парня. Коротко стриженная голова, откормленная ряха, золотая цепь на борцовской шее, китайские драконы на мускулистых плечах… Нетрудно было догадаться, кто это такой.
Не говорила Варя, что Феликс был с кем-то, но, может, она побоялась это сказать? Может, ее изнасиловали в буквальном смысле? Эта мысль разозлила Степана и вышибла из него все сомнения.
Оттопырив большой палец, он ладонью снизу вверх ударил парня в гортань. Кадык он ломать не собирался, ни к чему это, а болевые точки вмял основательно. От болевого шока парень и вырубился…
— Ни фига себе! — услышал Степан возмущенный голос.
Но еще до этого увидел выходящего из кухни человека. Уже некогда было разбираться, Феликс это или еще кто-то… Он метнул в противника заранее припасенный голыш. Как и должно быть, этот снаряд угодил объекту точно в лоб.
Сознания противник не потерял, но, что называется, поплыл. Степану осталось только добить жертву… Это был не Феликс, а больше в квартире он никого не обнаружил.
Отдыхали парни — на кухонном столе бульбулятор с пивом, вареные раки, горы шелухи. Выходит, Степан обломал им кайф. И, возможно, зря это сделал.
Он знал, куда шел, поэтому на всякий случай прихватил рулончик скотча. Сначала связал пленников, затем более тщательно осмотрел квартиру. Один пистолет нашел в зазоре между сиденьем дивана и подлокотником, другой — в прихожей. «Беретта» висела на спусковой скобе на вешалке, прикрытая джинсовой курткой.
Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы найти оружие. Нюх у него на это дело еще с Чечни.
Пока он обследовал квартиру, качок с драконами на плечах пришел в себя и злобно спросил:
— Ты кто такой?
— Пожарная инспекция, — разглядывая трофейный пистолет, невозмутимо ответил Степан.
— Ты кого лечишь, в натуре?
— Счет за сгоревший ресторан принес. Оплачивать будешь?
— Какой счет? Что ты несешь! — скривился парень.
— Ресторан вы у гражданина Захарского сожгли. Ущерб нужно компенсировать…
— На х… иди!
— Значит, деньгами платить отказываешься. Что ж, заплатишь жизнью.
Степан сказал об этом голосом судьи, приговаривающего преступника к смертной казни. Вроде бы и сочувствие в нем было, но ведь уже ничего не изменишь, и с этим надо смириться.
Но судья сам приговор в исполнение не приводит, проходит время, прежде чем палач возьмет в руки топор. А тут правосудие могло свершиться прямо на месте. Степан передернул затвор пистолета, приставил ствол к голове осужденного преступника. Взгляд у него не самый холодный, и где-то в глубине души можно заметить сожаление. Но все уже решено, и пощады не будет.
— Эй, чувак, ты чего? — задергался качок. Он лежал на полу и смотрел на Степана глазами загнанной лошади.
— Покаяться хочешь?
— А что это даст?
— Отпущение грехов.
— Я ведь и заплатить могу…
— За ресторан?
— Ну да…
— Твоя работа? — усмехнулся Степан.
— Ну… Да, я там был…
— Феликс приказал?
— Э-э… Ну, ему это нужно было.
— Значит, он. Где сейчас Феликс?
— Дома, по ходу.
— А это разве не его дом?
— Да нет, мы здесь живем, у него своя хата.
— Слышь, Лексус, ты метлой не мети! — одернул парня его дружок.
Он тоже пришел в себя, но потрогать взбухшую на лбу шишку не мог: руки за спиной были связаны крепко. Но бесила его не только собственная беспомощность.
— Ты сам за метлой следи, — глянув на него, ехидно усмехнулся Степан. — Позывной подельника сдал. Или это не позывной? Кличка, да? Как у собаки кличка? У тебя какая кличка?
— Ты, ваще, кто такой?
— Какая разница? Я тебя хоронить буду, а не ты меня. Мне нужно знать, чье имя на дощечке писать. Шучу. На самом деле я хоронить вас не буду. Просто кончу, и все. Мне только за это заплатили.
— Заплатили?! Кто заплатил? — вскинулся Лексус.
— Да это неважно.
— Захарский заплатил?
— Я заказчиков не сдаю.
— Ты что, киллер?
— Киллер — кто, а не что. Киллер — существо одушевленное. Хотя души у него нет. Такая вот нестыковочка, — усмехнулся Степан.
— Слышь, давай договоримся…
— Лексус, мать твою, хорош метаться! Это пацан, которого Захарский к себе взял. Он Гурия на хате у своей сеструхи заделал. Степа тебя зовут?
— А тебе от этого станет легче? — Степан сурово глянул на парня и приставил «ствол» к его виску: — Где моя сестра?