Где правда, брат?
Шрифт:
— И где он?
— Так это, к тебе пошел.
— А как он адрес узнал?
Лексус громко вздохнул. Именно про то и рассказывал, как Степа выпытывал адрес. И он своего бригадира сдал, и Гончий.
— Молитвы какие-нибудь знаешь? — стараясь сдерживать злость, спросил Феликс.
Он должен был взять себя в руки. Злость — это признак слабости, по-настоящему сильный человек должен подавлять противника холодным презрением и тяжелым осуждающим взглядом.
— Молитвы? Зачем? — скривился от жалости к себе Лексус.
Он
— Почитай что-нибудь, — с приговором во взгляде спокойно сказал Феликс. — Я сейчас подойду, причащу тебя. И глаза тебе закрою… А как ты думал?
Он отправился в спальню, закрыл за собой дверь, расклеил Гончему рот. И посмотрел на него с укором и непониманием.
— Зачем ты меня сдал?
— Я не хотел… — Гончий крепко зажмурился, как будто для того, чтобы сдержать слезы.
— Но ведь сдал.
— Прости!
— Ну, в принципе, Злой — наш босс, ему «стучать» не западло, — вроде как мудро рассудил Феликс.
— Злой?! При чем здесь Злой? — удивленно посмотрел на него Гончий.
— Как это «при чем»? Ты сказал ему, что я с бабой у вас на хате пропадал. А когда я отбой вам дал, ты ему позвонил, сказал, что я домой еду.
— Я ему позвонил?
— А разве нет? Ты же меня сдал, ты сам в этом признался.
— Злому сдал?
— А кому?
— Ну, Степа здесь был.
— Так ты еще и ему меня сдал?
— Почему «и ему»? — с упором на соединительный союз спросил Гончий.
— Потому что сначала ты Злому меня сдал, а потом Степе.
— Я не сдавал тебя Злому!
— Ты думаешь, я тебе поверю? Нет, не поверю. Потому что логики не вижу. Свою логику вижу, а твою нет. Вот сам посуди, как ты мог устоять перед Злым, если сдался Степе? Если тебя какой-то поц сломал, то для Злого это как два пальца об асфальт.
— Так Злой меня не ломал.
— Что, не подъезжал к тебе, не предлагал «стучать»?
— Нет. — Гончий смотрел Феликсу в глаза прямо, всем своим видом показывая, что не врет он.
— И ты не «стучал»?
— Нет, мамой клянусь!
— А как тогда Злой узнал, что я с Варькой здесь зависал?
— Не знаю. Я никому не говорил.
— А сам где зависал?
— Ну, ты же знаешь, что у Веника…
— Может, он стуканул?
— Я не знаю, а наговаривать не буду.
— Может, Лексус?
— Не видел, не слышал…
— Ну, хорошо.
Феликс вернулся к Лексусу, закрыв за собой дверь, сел в кресло, достал сигарету, закурил. Пистолет положил на столик. Дескать, сейчас перекурит и приступит к исполнению приговора.
— Братан, прости! Бес попутал!
— И тебя бес попутал, и Гончего, — с упреком в голосе задумчиво проговорил Феликс. — Но ты первый меня сдал. Поэтому я дал Гончему шанс. Он должен был тебя пристрелить, но отказался. Друг ты ему, говорит. Что ж, его шанс перешел
— Казнить Гончего?! — потрясенно посмотрел на него Лексус.
— А что, слабо?
— Ну, он мой друг… Я не могу…
— Не друг он тебе! Он Злому на меня «стучал», как он может быть тебе другом?
— Это не он…
— Не он?
— Ну, не знаю… — спохватился Лексус. — А если не знаю, то не могу его кончить…
— Точно?
— Не могу!
— Молитвы все прочел?
— Э-э… Не надо, брат!
— Надо, Леша, надо…
Феликс передернул затвор и приставил ствол к его лбу. И курок взвел для большего устрашения.
— Последний раз спрашиваю, Гончего валить будешь?
— Не-ет! — зажмурив глаза, простонал парень.
— Респект! — Феликс крутнул пистолет на пальце и ловко вправил в кобуру под курткой.
Лексус открыл глаза. Младенец, выползая из чрева матери, не понимает сути происходящего, и поэтому нет радости в его глазах. А Лексус рождался заново в здравом уме, потому смотрел на Феликса с безумным восторгом. Только радость эта была преждевременной.
— Все правильно, пацан, друзей «мочить» нельзя, — покровительственно усмехнулся Феликс. — Друг — это святое. Прошел ты проверку, поэтому я тебя прощаю. И то, что Степе меня сдал, и то, что Злому на меня «стучал»…
— Злому на тебя «стучал»? — растерялся Лексус.
— Ну, ты же сказал, что это не Гончий, значит, знаешь, кто это. Кто «стучал», Леша?
Лексус тяжко вздохнул и отвернул в сторону голову.
— Что, признаешь свою вину?
— Злой кого угодно уговорит…
— Ты ему сказал, что я с Варькой здесь зависал?
— Да, я.
— И что я сегодня домой еду, тоже сказал?
— Да нет, не говорил.
— А как он узнал?
— Не знаю.
— И где я живу, тоже ты ему сказал?
— А что здесь такого?
— Предатель ты, Лексус. Гнусный и подлый иуда, — скривился от омерзения Феликс. — Таких, как ты, не стрелять, таких вешать надо. За ребро вешать, как баранью тушу, а потом кишки выпускать. Висишь, как падла, кишки наружу, а смерть не приходит. Ты уже молишь о ней, а ее все нет и нет… Хочешь узнать, как это бывает?
— Не надо! — с ужасом смотрел на него предатель.
— Чем тебя взял Злой? Скажешь правду, умрешь быстро. Нет — кишки выпущу…
— Косяк за мной был.
— Какой?
— Ну, я из зоны откинулся, в Питер вернулся, а там с Коляном познакомился. Нормальный пацан был, отвечаю, без всяких там заморочек. Мы баб с ним снимали, никаких проблем…
— Короче!
— Колян «петухом» в зоне был. А я не знал! Его Злой случайно увидел, ну, его не тронул, а меня к себе подозвал. Кто такой, чем по жизни занимаюсь, все такое. Знаешь, спрашивает, с кем кентуешься? К себе взял…