Где простирается тьма
Шрифт:
Я тихо смеюсь.
– Может получиться интересный союз.
– Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Джесс?
Мои щеки краснеют. И нужна минутка, чтобы ответить, потому что то, что я чувствую, неожиданно. Сама мысль о сексе пугает меня, но также сильно хочется узнать, каково это, когда мужчина по-настоящему берет мое тело. Я знаю, что все должно быть по-другому, знаю, что это не так… как с Роджером. Поэтому отвечаю ему честно и откровенно:
– Ох, Дими, да.
Он поворачивается ко мне, его глаза сверкают.
– Не знаю, как бы мы могли это
Я качаю головой, пытаясь контролировать дыхание.
– Да, я тоже не знаю.
– Большинство женщин, с которыми я трахаюсь, просто лежат или сидят верхом на мне, положив руки себе на ноги.
– Спасибо за информацию, - бормочу я.
– Но нам с тобой это не подходит, потому что ты не хочешь, чтобы я был сверху…
– Дело не в том, что я не хочу так... просто… ты накинулся на меня так быстро…
– Я понял, - перебивает он.
– Я знаю.
Мы оба молчим. Когда я поворачиваюсь к нему, он смотрит на меня, у него на лице одновременно и доброта, и желание.
– Ты можешь сделать кое-что ради меня.
– Я?
– шепотом произношу я.
– И что это?
– Можешь снова поцеловать меня, детка.
О. Да. Это я могу.
Я перекатываюсь к нему и наклоняюсь вперед, прижимаясь к его губам. Он придвигается ко мне ближе, не так, чтобы касаться друг друга, но достаточно близко, чтобы можно было удобно целоваться. Он начинает с медленного глубокого поцелуя и что-то делает языком такое, что все мое тело воспламеняется. Поцелуй становится все более страстным. Я начинаю телом признавать Димитрия и понимаю, что хочу прижаться к нему. Во мне просыпается нетерпение, которое пробуждал только он.
Оторвавшись от моих губ, он тихонько говорит:
– Как насчет того, чтобы попробовать кое-что?
– А?
– запинаюсь я.
– Постепенно. Одна рука.
Я смотрю на него в замешательстве.
– Я положу на тебя одну руку, а ты, - он делает глубокий вдох, - можешь сделать то же самое.
Он позволит мне прикоснуться к нему. Сама мысль об этом возбуждает. Я киваю, не раздумывая. Мне и не нужно думать. Почувствовать Димитрия… я так много представляла это. Протягиваю руку и вижу, что по его коже едва ли не рябь идет — так сильно он вздрагивает. Я осторожно кладу кончики пальцев ему на бок и просто держу их так.
Он точно так же касается моего тела: отплачивает мне той же монетой. Я снова медленно наклоняюсь, прижимаясь губами к его губам. Он позволяет мне, открывая рот для моего ищущего языка. Когда наш поцелуй снова накаляется, я слегка веду пальцами по его боку. И чувствую, как он прерывает поцелуй, но не останавливает меня. Он просто ведет пальцами точно так же. А у меня от его касания кожа будто загорается.
Дотягиваюсь до подола его рубашки и колеблюсь. Хочу пойти дальше, хочу почувствовать его, но очень боюсь. Так страшно, что вдруг мы сделаем шаг слишком далеко, а я сломаюсь. Закрываю глаза, отрываюсь от его губ и прижимаюсь лбом ко лбу. Димитрий тяжело дышит, я чувствую его дыхание у себя на щеке.
– Ты в
– шепчу я.
– Да.
Я не знаю, разрешит ли он, но пробую: хватаюсь за подол рубашки и медленно поднимаю ее. Слегка откидываю голову назад и смотрю ему в глаза, задирая рубашку до груди. Он закрыл глаза, его челюсти плотно сжаты. Но он позволяет, подняв руки. Димитрий помогает мне снять рубашку и бросает ее на пол. Затем берется за мой подол. Я сглатываю слюну и позволяю ему снять одежду через голову.
Я замечаю, как приподнимаются и опускаются мои груди, когда он опускает на них взгляд. Они прикрыты кружевным лифчиком, который по-настоящему украшает мое декольте. Кожа груди выглядит такой бледной против красивой бронзы Димитрия. Я поднимаю взгляд, у него совершенно непроницаемое выражение лица. Снова прижимаю вздрагивающие пальцы к его боку, чувствуя тепло, излучаемое кожей. Он глубоко вдыхает и смотрит на меня с болезненным выражением лица.
– С тех пор никто не прикасался к моей голой коже…
– С каких пор?
– шепчу я.
Я знаю, что подростком Димитрия избили, когда Хендрикс оставил его, но мне никогда не говорили, что еще случилось с ним. Я же абсолютно уверена, что было что-то еще. Точно не знаю, что именно, но есть же причина, из-за которой он такой. Я знала это с того момента, как встретила его, потому что заметила в нем то же поведение, что было у меня после всего произошедшего.
– Никаких. Просто прошло много времени.
– Дими…
– Джесс, не надо.
Я не буду с ним спорить. Если он не хочет говорить, то и не должен. Я знаю лучше, чем кто-либо, что настойчивость здесь ни к чему хорошему не приведет.
– Ничего, что я трогаю тебя?
– шепотом спрашиваю я.
Он кивает и гладит меня по боку.
– А тебе?
– Хорошо, Дими.
Он одаривает меня полуулыбкой.
– Мне нравится, как ты называешь меня Дими вот так.
– Как так?
– По-особенному. Таким нежным тоном.
Я улыбаюсь и кладу ему на бок уже ладонь. Он вздрагивает, но не останавливает меня.
– И что теперь?
– спрашиваю я, сглатывая.
– Я хочу прикоснуться к тебе, Джесс. Хочу прикоснуться губами к тебе в тех местечках, которые воображал себе несколько недель. Хочу быть внутри тебя. Я хочу всего, но главное, чтобы ты тоже хотела этого так же сильно.
– Я хочу, - признаюсь я.
– Просто... Мне страшно.
Он кивает, и я вижу, что он понимает.
– Как насчет того, чтобы продолжать в том же духе, а?
– Да.
– Теперь я буду больше трогать тебя, детка, потому что мои руки не хотят оставаться на месте, хоть я и делаю все, чтобы удержать их.
Я киваю, проводя вниз по его груди. Он все еще напряжен под моими руками, но позволяет и это. Чувствую мышцы под кожей. Они плотные, мощные и невероятно возбуждающие. От одного взгляда на них мне хочется перевернуться и взобраться на него, чтобы видеть, как они двигаются. Мои мысли прерываются, когда он скользит пальцами вверх по моему лифчику. Я вздрагиваю.