Где простирается тьма
Шрифт:
Я сглатываю и закрываю глаза, отворачивая голову. Чувствую, как он дергает веревки, и через мгновение мои запястья оказываются свободными. Я громко всхлипываю, и как только освобождаются лодыжки, тут же ложусь на бок и подтягиваю колени к груди.
– Куда делась та боевая девчонка?
– говорит он хриплым голосом.
– Что тебя сломало?
Перевожу взгляд вверх, чтобы посмотреть на него.
– Я никогда не расскажу тебе о том, что меня ломает, осел.
Его глаза вспыхивают от гнева, и челюсти сжимаются, когда он наклоняется и берет меня за плечо, подтягивая к себе.
– Давай отмоем
От того, как он это произносит, я понимаю, что это не вариант.
– Я предпочитаю самой заняться собственным носом. Я медсестра и доверяю себе больше, чем тебе, - произношу решительным голосом.
Он пялится на меня, но не спорит.
Как только я встаю на ноги, он тащит меня наружу из комнаты в холл и по нескольким длинным коридорам, пока мы не добираемся до гостиной. Там горит камин, и в воздухе раздаётся легкий треск. Я вздрагиваю, когда Димитрий подводит и толкает меня на мягкий бордовый диван. Я не шевелюсь, наблюдая, как он подходит к шкафу и достает небольшой медицинский комплект. Он возвращается и садится передо мной, не глядя на меня.
Димитрий протягивает руку и поднимает мое запястье, беря его в свои большие ладони. Я смотрю на него, просто наблюдаю, как волосы падают на его лицо, когда он начинает стирать кровь с моей кожи. Я замечаю шрамы на его суставах - их много, все старые. Я вглядываюсь пристальнее и прищуриваюсь. Замечаю поблекшие гематомы. Откуда у него они? Он часто дрался? Я поднимаю глаза, почувствовав, как он прекращает чистить, и вижу, что он смотрит на меня. Мои щеки краснеют, и я отворачиваюсь.
– Ты всегда так пялишься на мужчин?
– спрашивает он, снова начиная промывать.
– А ты всегда похищаешь людей?
– огрызаюсь я.
Он фыркает.
– Нет, только по необходимости.
Я качаю головой.
– Ты зря тратишь время.
– Что я говорил тебе раньше? Не твое дело, что я делаю.
Я замолкаю и наблюдаю, как он продолжает очищать мое запястье. Перевернув его, он обнаруживает глубокую рану, которую я себе нанесла, и рычит.
– О чем ты думала? Ты могла убить себя.
– Мне не нравится быть привязанной, - произношу я тихим голосом.
– Я вижу, - ворчит он, - но тянуть и дергать этого не изменят.
– Может, я хотела, чтобы было больно.
Он поднимает взгляд и пристально смотрит на меня.
– И зачем тебе это?
– Боль лучше, чем воспоминания.
Он надолго удерживает мой взгляд, а затем возвращается к тому, что делал.
– Готово. Я не буду связывать тебя этим вечером, но если будешь умничать и дальше, не уверен, что смогу сдержать слово.
Я не отвечаю ему, просто наблюдаю, как он складывает аптечку и встает. Я медленно поднимаюсь, совершенно измученная. У меня нет сил умничать и спорить сегодня вечером. Мне просто нужно отдохнуть.
Димитрий заканчивает и ведет меня обратно в комнату. Мы молчим, а что сказать? Я всего лишь пешка в его закрученной игре, а для меня он не более, чем похититель. Лучше, если мы сохраним все при себе, как закрытые книги.
В тот момент, когда мы возвращаемся в комнату, он открывает дверь, вталкивает меня внутрь и запирает, не заглядывая. Я вздыхаю и поворачиваюсь. Не утруждая себя душем или раздеванием, я просто плюхаюсь на кровать
~ * ГЛАВА 5 * ~
Джесс
На следующее утро я чувствую себя совсем разбитой. Открываю глаза, вспоминаю, где я, и стону. Перекатываюсь на бок, не вставая с кровати. И при первом же движении, чувствую, как у меня пульсирует нос. Я знаю, что он не сломан, потому что достаточно повидала, будучи медсестрой, но, черт, похоже, до перелома было недалеко. Я оглядываю медленно светлеющую комнату. Солнце только встало, и мне слышен щебет птиц снаружи. Я смотрю на дверь ванной, и сердце учащается. Все мои мысли о душе, и я знаю, что готова чуть ли не убить ради часика в нем.
Поднимаюсь с кровати, и мои запястья пронзает боль, я едва ими двигаю. Я вздрагиваю, вспомнив, как была связана вчера вечером. Совсем не хочется, чтобы это повторилось. Есть только одна вещь, которая мне не нравится, - отсутствие контроля над собственным телом. Мне необходимо иметь возможность защищаться, а когда я связана, меня лишают ее, оставляя совершенно беспомощной.
Подхожу к ванной, распахиваю дверь и вглядываюсь внутрь. Эта комната великолепна и, судя по всему, едва ли использовалась. Я смотрю на гидромассажную ванну и невольно расплываюсь в улыбке. Не поймите меня неправильно, я осознаю, что попала не в идеальную ситуацию, но дело в том, что я провела много времени с убогим душем и минимумом гигиенических средств. Эта ванная комната набита штучками, о которых я раньше и не слышала.
Вхожу внутрь и запираю дверь. Быстро снимаю одежду, наклоняюсь и включаю джакузи. Прохожусь по ассортименту пены для ванн и, наконец, останавливаюсь на лавандовой. Наливаю немного в воду, и пузырьки и пар начинают подниматься вверх. Мммм. Я переступаю через бортик и медленно опускаюсь в чистую и горячую воду.
Каюсь, в этот момент, я стону. Громко.
Оно само, честно.
Не меньше десяти минут я просто отмокаю, наслаждаясь ощущением воды, окружающей меня. И когда, наконец, сажусь, то только потому, что знаю, что нужно позаботиться о волосах. Беру бутылку шампуня и щедро наливаю на ладонь. Я намыливаю волосы дважды, а затем наношу немного кондиционера и откидываюсь назад, чтобы дать ему впитаться. Я наслаждаюсь водой, когда потираю ногой об ногу, и тут же чувствую легкий сердечный приступ.
Охренеть, какие у меня волосатые ноги.
Я сажусь, быстро оглядываясь в поисках бритвы. Боже, я, конечно, не уделяла достаточно времени заботам о себе. На корабле Хендрикса это не было у меня в приоритете, поскольку вечно была занята остальными. Я нахожу станок, отбрасываю пластиковую упаковку, а потом поднимаю из воды ногу и брею, пока она не становится гладкой, как шелк. Затем я повторяю это со второй. Я уделяю внимание и подмышкам, и всем остальным забытым волоскам, которые решили появиться на теле с тех пор, как я последний раз их уничтожала.