Где сокрыта библиотека
Шрифт:
— Деньги для меня не имеют никакого значения, — перебила я. — Важен только ты. Мы. Наша семья. Ты — любовь всей моей жизни, и я не потеряю тебя сейчас.
Он закрыл глаза, его дыхание стало прерывистым. Когда он открыл их снова, его взгляд был наполнен решимостью, и его рука мягко коснулась моей щеки.
— Я люблю тебя.
Я улыбнулась сквозь слезы.
— Ты — самое ценное, что здесь есть, Уит.
— Родная, ты выйдешь за меня?
Я на мгновение застыла, не веря своим ушам. Может, что-то
— Я знаю, что мы уже женаты, — продолжил он. — Но я спрашиваю снова, Инез. На этот раз по-настоящему. Я хочу сделать всё, как полагается. Хочу, чтобы у тебя были цветы.
— Розы? — прошептала я.
— Любые цветы, которые захочешь, — сказал он, притягивая меня к себе. Я приподняла подбородок и встретила его глубокий поцелуй.
Улыбаясь ему в губы, я прошептала:
— Да, да, да.
— Это, безусловно, все очень трогательно, — раздался голос позади. — Но боюсь, я все еще хочу этот трактат.
Мои родители стояли рядом, плечо к плечу, и оба выглядели так, словно пережили несколько войн. Их одежда была изорвана и подпалена, как и моя. У папы криво весели усы, будто кожа едва их держала. Он потерял очки и свой поддельный живот.
Но, к сожалению, пистолет был все еще при нем.
Он направил дуло на меня, и Уит, инстинктивно, вышел вперед, заслоняя меня своим телом.
У меня было всего несколько секунд, чтобы что-то сделать до того, как отец заберет его у меня навсегда. Я обхватила пальцами кожаный ремень Уита и потянулась к золотому кольцу, находившегося на круглом пьедестале. Собрав все силы, я резко дернула за ремень, увлекая Уита назад, и мы шагнули через арку. В тот же миг я схватила кольцо, и почувствовала, как магия обвивает нас.
Папа выстрелил, и пуля стремительно полетела в нас. Уит обхватил меня руками, чтобы защитить, но резкий треск, как раскат грома, остановил движение пули. Магия, охранявшая вход, спасла нас.
Я издала триумфальный крик…
Папа приставил пистолет к виску моей матери.
— Я убью ее, если ты не отдашь мне трактат, Инез.
Мама подняла на меня глаза. Она не умоляла о жизни, как будто знала, что это было бы напрасно. Она не могла представить, что я захочу её спасти. Но она ошибалась.
Без неё мой дядя и Абдулла не получат свободу.
— Я отдам, — сказала я.
Губы мамы чуть приоткрылись, её брови взметнулись к линии роста волос.
Когда я повернулась, пол снова задрожал и Уит крепко сжал ладони в кулаки.
— У нас нет на это времени. Из этой комнаты есть только один выход, и..
— Неправда. Есть выход с другой стороны, — прошептала я. — Можешь проверить, сможем ли мы пройти?
— Я не оставлю тебя одну…
— Уит, пожалуйста.
— Быстро посмотрю и вернусь, — ответил он с раздражением.
Он поспешил вперёд, а я опустилась на колени. Многие из ниш были разрушены, но несколько оставались целыми, на дереве были вырезаны имена древних инженеров, философов
— Мне очень жаль, — прошептала я.
Этот свиток отличался от остальных. Он был тоньше, и когда я прикоснулась к нему, магия заискрилась в воздухе, а на языке почувствовался привкус роз.
Этот.
Волосы на моих руках встали дыбом. Мне не хотелось отдавать что-то, что было так дорого Клеопатре. Но дядя и Абдулла нуждались в моей помощи.
— Инез, я теряю терпение, — выкрикнул папа.
Я встала, крепко сжав в одной руке Хризопею, а в другой — золотое кольцо. Путь обратно к ним казался мне бесконечным, хотя на деле прошло всего несколько секунд. Но никакое количество времени не было способно подготовить меня к встрече со сломленными родителями: папе с пистолетом и маме, смотрящую на него с ненавистью. Её дневник был наполнен страницами, посвящёнными дяде Рикардо, её страхам за свою безопасность, её беспокойству о его криминальных связях. В действительности она писала все это о моем отце. О том, как она боялась своей судьбы в его жестоких руках.
Она стала такой, чтобы победить его.
И, видя с какой ненавистью они смотрят друг на друга, я поняла, что не похожа ни на одного из них и никогда не буду похожа.
— Я отдаю тебе кольцо, — сказала я папе, — И Хризопею. А мама уходит со мной и Уитом. Мы договорились?
— Договорились. Это всё? — все внимание папы было сосредоточено на свитке в моей левой руке.
Я осторожно развернула пергамент и показала трактат. Он был точно таким же, как описывал Уит: Уроборос, окруженный греческими символами — подробные инструкции по превращению свинца в золото.
— Наконец-то, — сказал папа. Его лицо утратило все краски, за исключением места, испачканного кровью. Он выглядел смертельно больным, но его глаза горели лихорадочным возбуждением.
— Тебе нужен врач, — сказала я, перекрикивая шум обломков, разбивающихся о камни. Я подняла взгляд и ахнула, заметив расширяющуюся трещину. — Крыша сейчас обвалится.
— Брось кольцо!
Я взглянула на маму. Ее лицо выражало крайнее недоверие. Именно это выражение заставило меня бросить кольцо. Оно взмыло в воздух, с легкостью преодолев магический барьер, как и полагалась предмету, использованному при создании заклинания.
— Ты первая, — сказал папа маме.
— Трус, — холодно ответила она, но сделала первый шаг вперед, за ним еще один. Я наблюдала, не в силах вздохнуть, воздух застрял в горле. Мама преодолела весь путь без проблем, и когда папа последовал за ней, она незаметно потянулась к амулету, висящему на ее золотом браслете.
— Встань у стены, — скомандовал папа, направляя пистолет на мою мать. Она послушалась, сцепив руки перед собой. — И без фокусов, Лурдес.
Она была воплощением невинности. Я бы поверила её игре, если бы не увидела, как она отсоединила амулет от браслета. Мама что-то замышляла.