Где-то между чёрным и белым
Шрифт:
— Это был друг папы.
— Я знаю, — ответила она — Что ты будешь делать, если найдешь его? Убьешь?
Мэттью ничего не ответил, оставив ее на мгновение безмолвной.
— Этому тебя Пинг научил? Человек, которого ты так любила и которым восхищалась?».
Стук в дверь вернул Софи в реальность. Она вздрогнула и пролила кофе на пол. Она попыталась найти что-нибудь подходящее, чтобы промокнуть лужу, но пришлось идти открывать дверь,
— Да иду я, иду! Перестаньте стучать!
Муж сестры стоял на пороге.
— Кристиан, — выпалила она, затаив дыхание. — Привет.
— Привет. Я могу войти?
— О, конечно. — Она отступила, а он шагнул в дом. — Присаживайся. Только не туда, — добавила она, указав рукой. — Я там пролила кофе. Просто, м-м-м… — Она только что пролила кофе, теперь к ней пришел Кристиан, она в растерянности. — Просто дай мне минутку, и я все уберу.
— Тебе нужна помощь? — крикнул он, когда Софи уже скрылась в кухне.
— Нет, спасибо, я справлюсь! — Она взяла пару бумажных полотенец и вернулась в гостиную. — Итак, чем обязана визиту? — Она встала на колени и промокнула кофе на ковре. Он ничего не ответил, потому она подняла глаза.
— Я не знаю, с чего начать, — сказал он.
Софи свернула мокрые бумажные полотенца в шар и положила перед собой на журнальный столик:
— Начинай с начала.
— Я должен извиниться перед тобой.
— Ты имеешь в виду, что должен извиниться перед Эви?
Кристиан потер лоб.
— Это само собой разумеется, но мне важно, чтобы и ты знала, что я не пытался обмануть тебя, когда мы переписывались.
— О, ты имеешь в виду ту часть, где заверял меня, что Эви единственная? Да, я чертовски зла на тебя, Кристиан. И не собираюсь лгать.
Он кивнул.
— Понимаю.
Она прищурилась:
— Так вот почему ты пришел, чтобы я тебе устроила головомойку? Прости, конечно, но так не пойдет.
Кристиан сплел пальцы в замок и чуть наклонился вперед.
— Эви видит что-то во мне, чего не видят другие. Я убежден, что так было с самого первого дня нашей встречи. Сейчас я понимаю это как никогда раньше и больше не стану рисковать потерять это. — Он провел руками по затылку и уставился на свои ботинки. — Есть причины для ошибок, которые я совершил, Софи, — пробормотал он. — Я не говорю, что это оправдывает меня, но…
Сэм однажды сказал то же самое. Что всегда есть причины тому, отчего люди делают то или иное, почему поступают так или иначе, и неважно, признают ли люди эти причины или нет. Но это не оправдание.
— Возможно, тебе стоит поговорить об этом с Эви, — отрезала Софи.
Он покачал головой.
— Нет, не стоит. Она и так все это уже знает и именно поэтому готова дать мне второй шанс.
Это правда. Эвелин действительно собиралась дать ему еще один шанс, Софи же пришлось спросить себя, смогла бы она поступить так же? До встречи с Сэмом ее ответом было бы решительное «нет». Кроме того, она была уверена, что Сэм не способен на такое, поэтому вопрос спорный.
А если бы он мог так поступить?
Вот если уж совсем начистоту, то последние несколько лет Кристиан ей совсем не нравился, хотя она и думать не могла, что он сможет предать ее сестру.
Смутившись своих мыслей, она поняла, что Сэм может превратить ее в нечто серое, а не черно-белое. Она терпеть не могла серый. Черно-белый как-то лучше.
— Я все еще не понимаю, зачем ты говоришь мне все это, если Эви и так все знает.
Кристиан тянул с ответом.
— Потому что ты единственная моя сестра, Софи. Я знаю, что ты не считаешь меня братом, но мне бы хотелось, чтобы мы тоже могли начать все заново.
Она вовсе не ожидала таких слов.
— Правда?
— Вероятно, ты посчитаешь это глупостью… — Он встал, взял свернутые в шар бумажные полотенца с журнального столика и понес их на кухню. Софи предположила, что он просто не хотел в этот момент смотреть ей в глаза. — В тот день в торговом центре ты рассказала мне о картине и добавила, что никому больше не рассказывала. — Он стоял в дверях кухни. — Это очень много для меня значит.
Она была благодарна ему за совет, который он ей дал тогда, за дружбу, которую они разделили, хоть и ненадолго. Возможно, появление его в ее жизни что-то значило. И пускай он ее дико раздражал. В конце концов, он чудесным образом — умело — изобразил место, которое она видела только во сне.
— Я не думаю, что это глупо, — призналась она.
Кристиан вздохнул:
— Хорошо, спасибо. Тогда, может быть, у нас еще есть шанс?
Его не просто узнавать. Он такой замкнутый. Такой серьезный и такой депрессивный! Опять-таки, если кто-то такой особенный, как ее сестра, увидел в нем что-то стоящее, то, может быть, он не такой уж и плохой.
Однако это она оставила при себе.
По крайней мере, пока что.
Глава 27
Топика, штат Канзас, 1947 год.
Натали качала сына на качелях возле их нового дома. Дом был не таким большим, как ферма, на которой она выросла, но гораздо более уютным и милым. Стоял теплый летний вечер. Сверчки заливались трелью, дети играли в мяч на улице. Ко всем этим звукам еще предстоит привыкнуть — к звукам соседства, к фонарям, светящимся ночью в окне.
Мэттью прошел через скрипучую дверь экрана от комаров, чем привлек внимание Натали. Он сунул руки в карманы и улыбнулся, извиняясь. Она снова обратила все внимание на сына Оскара.
Мэттью сделал несколько шагов по крыльцу и коснулся перил, восхитившись теплом вечера:
— Я так рад, что мы переехали сюда. Здесь ведь намного лучше, правда?
— Здесь мило, — ответила она, глядя прямо перед собой.
Мэттью смотрел на Натали, но она не хотела смотреть на него в ответ:
— Прости, что напугал тебя тем, что сказал. Или... Полагаю... тем, что не сказал. — Он имеет в виду его неспособность ответить на вопрос об убийце его отца.