Геббельс. Портрет на фоне дневника.
Шрифт:
1 мая 1926. На улице демонстрируют красные.
8 мая 1926. Жизнь – большой обезьяний театр. И человек участвует в нем как обезьяна. Пусть так! Почему мы не говорим правду! Человек! Каналья!
15 мая 1926. Мы должны победить: тем самым мы станем непобедимы!
24 мая 1926. Вечером боевое мероприятие в Фейербахе.
Рабочие не поддержали его и в конце собрания запели «Интернационал». И Геббельс со всей решимостью заносит в дневник: «Люмпен-пролетариат не хочет быть обращенным. Его надо силой сделать счастливым».
Похоже, массы, которыми национал-социализм (как
«О Господи, дай мне в друзья Кауфмана. Он для меня все, и я для него все», «Он укрепляет меня, в моей вере и радикализме» и т. д. Однако похоже, что именно «мой добрый друг», «замечательный парень» намечен на вакантный пост гауляйтера в Эльберфельде. И тут уж он подвергается разносу на все корки. Да к тому же он прислал Геббельсу «бессовестное письмо»: «Тебе не хватает необходимой стойкости». Это после того, как Геббельс, выступив на конференции партийных руководителей, предав договоренность отстаивать программу «северо-западного блока», подыграл Гитлеру.
30 мая 1926. С Кауфманом много спорил. О гауляйтерстве.
Так не пойдет. Один должен быть королем.
А это уже проецируется им на руководителя округа гитлеровская идея фюрерства. Гитлер объявлял себя единовластным руководителем движения. По такому же образцу собирались осуществлять свое руководство гауляйтеры в пределах своего гау, разумеется, соблюдая полную подчиненность Гитлеру.
7 июня 1926. Вчера дебаты вокруг вопроса о новом гауляйтере… Обо мне речи вообще нет. Будто я ничего не сделал. Вот такова благодарность.
Весь этот эльберфельдский период его задачей было – поосновательнее войти в структуру партии. Уцущен шанс. Но Геббельс не бездействует и обойдет своих соперников и недругов. «Штрассер подозревает, что я пойду на компромисс с Мюнхеном. Я разубеждаю его в этих глупых выдумках… Д-р Штрассер эмоциональный, симпатичный человек. Пока еще наполовину марксист. Но фанатик. Это уже кое-что… Добродушный, нуждающийся в поддержке… Я его порой очень люблю», – это 10 июня 1926. Ауже 12 июня: «Я хотел бы уже, чтобы Гитлер призвал меня в Мюнхен… Все канальи, включая меня. Спать, спать! Если б больше и не просыпаться!»
17 июня 1926. Вчера с Гитлером в Кёльне… Он знает все, он гений.
21 июня 1926. Мы говорили о Вагнере. Он очень любит Вагнера.
6 июля 1926. Гитлер говорит о политике, идее и организации. Глубоко и мистично. Почти как Евангелие. 15 000 СА [19] (штурмовиков) маршируют мимо нас. Начинается третий рейх. Грудь полна верой. Германия пробуждается.
19
Сокращенно от Sturmabteilungen; штурмовые отряды.
12 июля 1926. Теперь я ищу тебя, красивая черная Дама!
15 июля 1926. Красивая дама неприступна, а я глупый осел.
20 июля 1926. Одиночество для меня тяжелее, чем для всех тех людей, кого я узнал в последние месяцы. – Но как сказано им раньше: стоит ему побыть с кем-либо три дня, как человек становится ему ненавистен. Как всегда полно неувязок в Геббельсе самом и в его заявлениях о себе, болтливо заполняющих дневник. – В конце концов привыкаешь к хорошей порции презрения к человечеству, – завершает он запись.
23 июля 1926. Этому человеку можно служить. Так выглядит творец третьего рейха.
24 июля 1926. Шеф говорит о расовых проблемах. Ему невозможно возразить. Это бьет в самую точку. Он гений. Очевидно: он творящее орудие божественной судьбы. Я потрясен им… После ужина мы еще долго сидели в саду, и он проповедовал о новом государстве и как мы его завоюем. Это звучало как пророчество. Там в небе сиял свет, какой не даст ни одна звезда. Знак судьбы?.. Я еще долго не мог заснуть!.. Блондинка не подает никакого знака!
25 июля 1926. Шеф продувная бестия… Он балует меня как ребенка. Добрый друг и наставник!.. Вечером: он говорит о будущей архитектурной картине страны совершенно как архитектор. Он рисует картину новой немецкой конституции – совершенно как художник, – творец государства. До свидания, мой Оберзальцберг [20] . Эти дни указали мне путь! Из глубокой тьмы воссияла звезда! Я связан с ним до конца. Исчезли последние сомнения. Германия будет жить! Хайль Гктлер!
20
Селение в баварских Альпах, рядом возникнет резиденция Гитлера – Берхтесгаден.
3 августа 1926. Дождь цветов на Гитлера и на меня.
20 августа 1926. В М. Гладбахе выступал. Хорошо. После того в Рейдте стычка с несколькими еврейскими мальчишками.
21 августа 1926. Я подозреваю, что приятель Грегор Штрассер заведует мне. Этого недоставало. Если между нами начнется ссора, то все прахом. – Ссора началась. Перешла в смертельную вражду; закончившуюся уничтожением Штрассера в «Ночь длинных ножей» 30 июня 1934-го, в ночь кровавой резни. – Я сегодня так подавлен… Сколько я потерял – и что на что выменял?!
26 августа 1926. Борьба для меня что для рыбы вода.
Реальным соперником Гитлера за верховенство в партии был Грегор Штрассер. Пока Гитлер содержался в тюрьме, Штрассер локализовал распад партии, запрещенной в связи с путчем 1923 года, насаждая вопреки запрету местные партийные группы, стянул под свое начало округа, находившиеся также на полулегальном положении, блокировался с другими националистическими организациями. В качестве видного политического лидера Штрассер и предстал перед глазами Геббельса на смотре националистических сил в Веймаре. И Геббельс устремился к нему. И обрел его поддержку.