Гекатомба
Шрифт:
– Чем тебя Альбина развлекала?
– спросил Олег, обращаясь к Осеневу.
– Удостоился чести присутствовать "на завтраке".
– Опять ментами давилась?
– фыркнула Маша.
– Я скоро чокнусь от всех этих СБ, ВД, ВС. Будто забот других нет, как только копаться в грязном белье силовиков.
– А как же ваша гражданская позиция, госпожа Михайлова?
– не удержался Сергей.
– В этом долбанном государстве, дорогой Сереженька, мне даже позиции не оставили, так, окопчик маленький. Вот из него мне и предстоит два дня, до получки, своими пятью сольди отстреливаться. И во время этих незабываемых,
– Машуня, тебе надо не "молодежкой" заведовать, а политическое обозрение вести, - с восхищением заметил Сергей.
– У тебя потрясающая образность мышления.
– Я тебе объяснила, что питает сию образность.
– Охолонись, Маруся. Ты раскалилась, как гранотомет под Ведено, - он услужливо протянул ей стакан "Колы".
– Кваса хочу!
– надула губы Маша.
– Квас, Машуня, это пережиток развитого крепостничества.
– А ныне, на гребне "Колы", мы уверенно вливаемся в прогрессивное мировое сообщество.
– Не завидую я, в таком случае, ни прогрессу их, ни сообществу. Даешь, славяне!
– и она залпом опрокинула стакан.
– Макеты готовы на следующий номер?
– подал голос Олег.
– Или опять в двенадцать бом-бом первую полосу дедушкой Хичкоком забивать будем? Кто дежурный по верстке?
– У нас всегда один дежурный, - невозмутимо проговорила Светлана. Бардак его фамилия, слышал?
– Альбина будет на верстке?
– Олег старательно протирал очки.
– Куда ей деться?
– удивилась Машуня.
– Чеченцы от нас далеко, так что похищать ее, златокудрую, некому.
– Надо им наводку дать, - задумчиво выдал Осенев.
– Во-во, - хохотнул Сергей, - дай. Пусть они ее против федералов, как психотропное оружие используют.
Разговор пошел на убыль. Редакционный пар был выпущен и теперь каждый мог спокойно приступить к исполнению своих обязанностей: курить, пить кофе, трепаться на отвлеченные темы и молить Бога, чтобы Альбина не "зарезала" запланированный в номер материал или, что еще хуже, ознакомившись с ним в последний момент, не заставила его переделывать, исходя из своего представления о "специфике журналистской работы". Кабинет постепенно опустел и Осенев остался один. Он глянул на часы и потянулся к телефону.
– Звонарев слушает, - ответили ему.
– Дяденька, у меня самокат украли, - плаксивым голосом всхлипнул Димка.
– Лучше б, мальчик, тебя самого украли, - не остался тот в долгу. Городу спокойнее бы спалось.
– Ничего, ты, Звонарев, не понимаешь. Вот наша Альбина считает, что город давно пора бабахнуть. Кстати, сколько за терроризм дают?
– Тебе, как и любому из "Голоса Приморска", только "вышка" светит. Скажу больше, наши все будут табельное из рук друг у друга рвать. От желающих "лично привести в исполнение" отбоя не будет.
– Юра...
– тревожным и испуганным голосом проговорил Димка, - ...
– У нас напряженка с объективной прессой, Осенев!
– А вы, товарищ Звонарев, не знаете, как прессу объективной сделать?!
– грозно осведомился Димыч.
– Да по почкам ее, продажную, по почкам! И веселее, веселее, с настроением! Е-е-еха-а-а!
– Спасибо за совет, - с издевкой тут же откликнулся Юра.
– Твоя Воронова и без того на каждом перекрестке каркает, что у нас тридцать седьмой год.
– А вы не пробовали ей новый календарь подарить? Или повесьте на перекрестках знаки, запрещающие звуковые сигналы.
– Димка, ты по делу или развлекаешься?
– приняв серьезный тон, спросил Звонарев.
– Я тебя от допроса или от преферанса оторвал?
– не унимался Осенев.
– Я сейчас вышлю к тебе группу ребят, которые уже третьи сутки мечтают оторваться.
– Все, понял. Гражданин начальник, у кого я могу получить информацию "по маняку"?
– В пресс-центре, как будто ты не знаешь.
– Мне нужны подробности.
– Подробности могли быть вчера, - жестко оборвал Звонарев.
– В обмен на Аглаю?
– Зачем так грубо?
– А вы ласково не умеете!
– рявкнул Дмитрий.
– Не заводись, Димыч.
– Он помолчал: - Ладно, приходи, но... огородами. За тебя могут зацепиться.
– Чьи-то дубинки или "берсы"? Аптечку свою брать или у вас есть?
– Она тебе не понадобится...
– зловеще прошипел Звонарев.
Дмитрий положил трубку и с минуту задумчиво смотрел на телефон. Затем закурил и пригубил остывший кофе.
Почему человек совершает убийство?
В жизни мы, рассвирепев, походя бросаем: "Я тебя убью!". Но часто подобная угроза гаснет, не воплотившись в реальность. Состояние аффектации идет на спад, срабатывает невидимый тормоз и нередко человек уже в следующую минуту корит себя за несдержанность и гнев. Но каковы истоки хладнокровного, тщательно продуманного, умышленного убийства? Что происходит и что заставляет человека скурпулезно подбирать варианты встречи, планировать детали, анализировать способы и орудия убийства. Какие эмоции движут человеком, какие умозаключения толкают его, в конце концов, перейти грань, навсегда ставящую его на самой низкой общественной ступени а роли изгоя и парии? А имела ли человеческая жизнь вообще когда либо свою реально высокую цену?
Казалось бы, прошло ни одно тысячелетие, человечество стало мудрее, имея опыт предшествующих поколений и постигнув самостоятельно, уже на сегодняшнем этапе, немало тайн. Но отказаться от убийства, по-прежнему, не в состоянии. Убийство - мера ума или души? Во все времена общество его осуждало, но... Осуждало единоличное убийство, не государственное. Сколько мы потеряли, например, в Афгане, учитывая инвалидов, хроников и тот будущий генофонд, который никогда уже не восполнится, надежно запаянный в цинковых гробах? Массовое убийство под эгидой государственного флага. Некоторые, кто выжил там, вернулись и стали убивать здесь. Но здесь убивать нельзя. Здесь за это карают лагерями и вышкой. И различие только в одном - место действия. Там - можно, здесь - нельзя. Выходит, цена человеческой жизни не везде одинакова. И так до логического завершения: моя жизнь - все, чужая ничто.