Gelato… Со вкусом шоколада

Иголкина Леля

«Везет же дураку!».

«Что-что?» — на автомате двигаю губами и полосую шавку нехорошим взглядом. По-моему, Антония, не выдержав давления, опять становится собой.

Если Петя Велихов, то обязательно дурак, если Саша, его младший брат, то не стоит даже разговор об этом начинать, а если господа Смирновы, то это сила и определенный фарт. Причем во всем и по любому пустяку и долбаному поводу.

— Тосик, как родители? — отец встает и, поскрипывая, расправляет ноги.

— Как всегда! — она смешно закатывает глаза, цокает и даже дергает головой. — Дом хоть и большой, но жутко неудобный. Места мало. Теперь еще Игорь в наш легион добавился. Нет там спокойствия,

а я с большим трудом и очень тяжело человеческую кагалу переношу. Негде уединиться, чтобы не напороться на какого-нибудь Смирнова или очередную резиновую игрушку, которых с появлением Игорька в разы на обжитой площади стало больше. Я, например, не припомню, чтобы меня, как маленькую девочку, баловали таким вниманием. Все было по-спартански и довольно просто, даже жестко, а временами и жестоко, а тут, пожалуйста…

— Игорь? — перебиваю и вместе с этим уточняю. — Это еще кто такой?

— «Слово о полку Игореве» читал? Не помню, класс какой, наверное, седьмой? Григорий Александрович, — с не пойми каких делов обращается к моему отцу, — Вы мне не поможете? Главный герой — князь Игорь — по-моему, сын в нашей жизни сгинувшего Святослава и внук Олега… Наверное, вещий, тот который странным образом погиб… — отец улыбается и пожимает плечами. Не знает папик, что на эту эскападу мелочи толкового сказать. Гриша не привык к такой атаке. Здесь трудно выкатить протест или добиться переноса слушания, здесь нужно слету отбивать. — Это мой племянник, Петя, — прыскает и снисходительно, с оттенком небольшого нежелания, мне, как недоразвитому объясняет. — Помнишь, я говорила, что Юла живую головную боль приобрела…

Могла бы просто объяснить. Зачем душить противника и заниматься интеллектуальным абьюзом? К тому же вероятное побоище было сколько лет назад? Я тогда еще ведь не родился и, возможно, даже облик призрачного проекта у папы с мамой не приобрел.

Она сказала, что в отчем доме ей, как чересчур «большой и крупной» как будто не хватает места. Хм? Насколько помню, у Смирновых просто огромадный загородный дом. Там есть все! Все, конечно, кроме, например, бассейна, зоопарка или комнаты ужасов. Последнее, откровенно говоря, и не нужно. Там есть Тузик и этого вполне достаточно, чтобы сильно в жизни испугаться. Кому не страшно на Ивана Купала, например, тот запросто подхватит оторопь, зайдя в комнату к Смирновой младшей. Ради хохмы или без предупреждения. Она ведь отомстит за это, а ты, как ее обидчик, получишь порцию страшилок и хорошо еще, если не в трусы или в свою кровать. А что касается бассейна, то я не помню, чтобы детвора плескалась в надувном чане с кипяченной водой, который, не прикладывая особых усилий, можно было палочкой проткнуть. Возможно, между прочим, именно поэтому Сергей и Женя не устраивали детский лагерь с резиновой калошей. Зная свою младшую дочь и ее выдающиеся способности, Смирновы младшие не рисковали репутацией и не тратили впустую деньги на то, что эта стерва запросто могла ногтем порвать.

Так что, да! Определенно, с местом расположения тощей жопы Тони проблем как будто нет. Там просторные жилые помещения, есть небольшие, как посмотреть, конечно, летние кабинеты для уединения, бильярдная и столовая под открытым небом, но под тканевым навесом на случай, например, дождя. Лес, река и полное уединение. Тогда о каком неудобстве говорит эта мелюзга?

— Ты уже закончила? — пока я строю догадки, фильтруя проскакивающие версии, спрашивает у нее мой отец.

— На сегодня все, — вскидывает руку и сверяет время. — Пора домой.

— Сегодня на машине? — папа продолжает.

— Нет. Погода не летная…

— Я подвезу ее, — внезапно

предлагаю, оставляя право за собой.

Успел как будто. Отец хоть и тертый калач, но такого выпада не ожидал.

— Я вызову такси, Петруччио, — щебечет Ния. Изображает нежность, но тут же кличку называет, демонстрируя внезапно появившийся разлом. По-моему, она со мной играет: подпустит на расстояние удара, а затем сильно ножкой пнет.

— Я подвезу, Тузик. Не рычи и собирайся. Потом «спасибо» скажешь, если посчитаешь нужным. Припудри носик, щетину расчеши и накинь что-нибудь сверху. Сумочка, расческа, телефон и кошелек… Что там у тебе еще?

Отец громко хмыкает и, взяв под локоть странно упирающуюся мать, тянет ее, да и себя на выход.

— Ждать вас не стоит, я правильно понимаю? Милая, ты все взяла, чтобы этот вечер скоротать?

— А? — мама отмирает и, машинально передвигая ногами, оглядывается на меня. — Ния, передай родителям привет.

— Спасибо, Наталья Юрьевна. Обязательно передам. Хорошего вечера.

Сама любезность и общительность! Нет! С этой мелкой бдительность нельзя терять.

— Я на улице подожду, — спешу убраться, чтобы еще чего второпях не наобещать.

— Не утруждайся, — шепчет, посматривая на выходящих из ее магазина моих родителей. — Езжай домой.

— Мне не трудно, Тузик, а тебе дешевле выйдет. Денег за услуги кучера я не возьму…

Успеваю выкурить две сигареты, а вот Смирнова, по всей видимости, пока что не торопится домой. Провожаю взглядом и поднятой то ли в приветствии, то ли в прощании рукой машину своих родителей. Отец сигналит, соблюдая правила приличия, и моргает ближним светом своих фар. Благословляет, что ли? Или предостерегает? Или просто издевается? Его пассажир проверен временем и у него к нему вопросов нет, а вот у меня…

— Куда идти? — словно из-под земли материализуется жуткое видение по правую руку от меня.

— Бл, напугала! — давлюсь дымом, перхаю и отворачиваюсь от нее, чтобы, не дай бог, слюной не заплевать.

— Такой большой и сильный, а такой пугливый! — хихикает карга. — Где твоя машина, Буратино? Я сообщила, что через сорок минуту буду дома. Так что…

Сорок минут? Прикажет стерва своему сегодняшнему холопу лошадку гнать?

— Плохо рассчитала?

— Велихов! — вскрикивает.

— М? — вставляю в зубы сигарету, прикрываю глаза и медленно ядок цежу. — Чего? — сиплю через зубы.

— Ку-да ид-ти? — подавшись вперед, осматривается по сторонам.

— Туда, — обхватываю затянутую в кожаную перчатку маленькую руку и веду ее за собой.

Высоковато, что ли, для Смирновой? Не пойму. Смотрю, как она смешно и по-медвежьи забирается в салон.

— Уселась? — слежу за тем, как Тонька возится, умащиваясь на пассажирском месте, как тянется за своим ремнем, как скашивает взгляд, в попытке изучить обстановку, как смотрит на пока еще пустующее мое место и как что-то шепчет, словно заговор на благополучие дает. — Ния?

— А? — поворачивается и почти стеклянным взглядом окатывает меня.

— Все нормально?

— Да.

Не думаю, что она чего-то автомобильного боится, скорее, здесь что-то человеческое или персональное, личное и связанное со мной.

— К родителям? — забираюсь на свое место.

— Да. Но…

— М? — вслепую щелкаю ремнем, рассматривая чем-то обеспокоенную пассажирку. — Что?

— Ты серьезно насчет подработки предлагал себя? Помнишь?

Все-таки заинтриговал!

— Безусловно, — мягко вдавливаю кнопку запуска двигателя. — Есть другие претенденты? Я кому-то дорогу своим желанием и, я так понимаю, почти родственной составляющей, перешел?