Ген Химеры Часть 1
Шрифт:
— Да, конечно, — сказал Ойтуш и, спохватившись, добавил. — Спасибо за гостеприимство.
— Не за что. Я бы мог тебя и в медблоке оставить, но у нас там проходной двор, — покачал головой Тора. — Некоторые повадились морфин таскать.
— Бывает, — не задумываясь ответил Ойтуш, с головой забираясь в мешок. Не хотелось ни думать, ни вспоминать, ни анализировать. Просто забыться и на время исчезнуть из мира.
***
Он проснулся среди этой нескончаемой ночи, в очередной раз забыв, где он и что происходит. Торы,
В первую очередь Ойтуш отыскал Айзека, надеясь, что на этот раз тот не попытается его прикончить.
— У меня много вопросов, — негромко, но требовательно сказал Ойтуш.
Айзек в это время сидел возле ангара и с увлечением затачивал свой тесак.
— Я знаю, — тот явно ждал его появления. — Начинай.
— Во-первых, что это за место? Какое-то полицейское государство под землей? Армия, готовящаяся атаковать протекторий? — последний вопрос Ойтуша потонул в шуме абразивного станка, от которого летели искры.
— Мы делаем все, чтобы выжить, — сказал Айзек. — У меня есть команда, а также примкнувшие слои населения, которые наверху называют балластными. Но здесь у каждого есть свое дело, бездельников не держим.
Ойтуш проводил взглядом группу людей, выбежавших из ангара: поверх черной полицейской формы на них были экзоскелеты с нейроинтерфейсом.
— Откуда вся эта экипировка и оружие?
— Со старых складов, кое-что с довоенных лет, — Айзек придирчиво разглядывал тесак. — Я заядлый коллекционер.
Ойтуш понял, что он многое недоговаривает. Хотя, впрочем, зачем Айзеку делиться с ним информацией? Раз Захария учится в школе Метрополя, значит, здесь есть и другие, ведущие двойную игру. Видный чиновник, финансирующий сопротивление, а может быть даже сам служитель протектория… Ойтуш немного поразмыслил на эту тему и решил, что на самом деле ему интересно совсем другое.
— Это совпадение, что твоя кровь подошла мне? — спросил он.
Айзек оглянулся по сторонам, словно вопрос Ойтуша был не совсем приличным.
— Пойдем-ка прогуляемся, парень, — сказал он, вкладывая оружие в полутораметровые ножны на поясе.
Глава сопротивления повел Ойтуша прочь от станции, прямо в недра заброшенного туннеля, предварительно вновь запустив туда разведывательных дронов.
— Тебе хорошо известно, что переливание несовместимой крови приводит к смерти, — ответил Айзек. — Но в случае со мной, тебе не нужно опасаться. Моя кровь универсальна.
— Не существует универсальной крови, — возразил Ойтуш, вспоминая все то, что он успел узнать за годы своей учебы.
— Мои эритроциты уникальны; они способны изменять свои поверхностные антитела, подстраиваясь под кровь реципиента. К тому же, — продолжал Айзек, — Вещества в моей крови позволили приостановить активность дот-вируса. Дальше твой организм все сделал сам. Как итог: ты выжил и оказался здесь.
—
— Я называю себя человеком вне классов, — сказал киборг. — Моя одаренность — всего лишь гипертрофированный инстинкт выживания. Никто и никогда не касался моей кожи, чтобы нанести штамп. А что касается будильника — так я его сам извлек. Вот этими вот руками.
— В смысле, чипа? — уточнил Ойтуш, разглядывая микросхемы в черепушке киборга.
— Чип, микропроцессор, мозговой клещ… суть одна, — сказал Айзек. — Звенящий коровий колокольчик, чтобы пастух всегда знал, где его скотина.
Шаги Айзек были поистине огромными, и Ойтушу приходилось почти бежать, чтобы успевать за ним.
— Но я начал поправляться задолго до того, как попал сюда, — вспомнил парень. — Меня ведь поместили в тюрьму живым трупом.
— О, а это заслуга Захарии и его брата, — Айзек оскалился в улыбке. — Они получили доступ к тюремного пищеблоку. В воде, которую ты получал, было противоядие.
— Но зачем все это? Я не понимаю.
Луч фонаря Айзека шарил по стенам подземки, распугивая пауков и других насекомых.
— В тюрьме ты был одни из многих, обреченных на мучительную смерть, — начал Айзек. — За некоторыми мы присматриваем, некоторых спасаем, если можем. После того, как ты начал разговаривать во сне, вопрос о твоем вызволении стал для меня приоритетным.
Айзек зашагал еще быстрее, и у Ойтуша не осталось воздуха в легких, чтобы спросить что-то еще. Они несколько раз сворачивали, поднимались вверх по узким трубам, а затем спускались вниз. Метро уже давно осталось позади, а судя по запаху, Айзек вел его по каким-то канализациям.
— Ты не помнишь об этом, но твой мозг хранит воспоминания об Острове, — глава сопротивления остановился около большого железного люка. — Ты жил там когда-то. Понимаешь теперь, насколько ты ценен нам?
— Жил? — тупо переспросил Ойтуш, но вместо ответа Айзек принялся откручивать ржавый вентиль.
Когда дело было сделано, он распахнул люк, и Ойтуш зажмурился от едкого запаха. Он выжигал глаза, проникал прямо под кожу, заставляя ее неистово чесаться.
— На, возьми, — Айзек протянул ему респиратор. — Не помешает.
По-очереди они спустились вниз.
— Говоришь, в морге работал? — спросил Айзек скользя лучом фонаря по поверхности какого-то озера. — Сейчас проверим твои нервишки.
Это было не просто озеро. Бескрайнее, черное, полное бледных полуразложившихся тел, которым не было конца и края. Они медленно покачивались в маслянистых, как нефть, водах, сталкиваясь и наплывая друг на друга с противным чавкающим звуком. Перед Ойтушем был кислотный утилизатор.
— Сюда ведут стоки со всех городских моргов и тюрем. Когда-то в прошлом веке людей хоронили на кладбищах, но сейчас пригодная земля стала слишком дорогой.