Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона
Шрифт:
— Будет исполнено.
— Пленных много?
— Хватает. Сборный пункт для них устроен в станционных мастерских. Только…
— Что только? Докладывайте, Владимир Константинович. Не тяните.
— Наши солдаты самочинно вычислили комиссаров…
— И самочинно пустили их в расход? Так, что ли?
— Так, Михаил Гордеевич.
— Что самочинно, это плохо. Но сегодня для солдатского батальона случай особый. Они боевое крещение проходили. И это наша плата за сожженного Жебрака.
— Значит, по такому случаю
— Не будет. Пленных красноармейцев профильтровать, насильно мобилизованных поставить в наш строй.
— Есть пополнить солдатский батальон.
— Соберите его через час на станционной площади. Хочу сказать им слова благодарности за бой.
— Будет исполнено, Михаил Гордеевич.
— Да, Владимир Константинович. Солдатский батальон вам сегодня же сдать полковнику Сипягину Ивану Ивановичу, нашему самурцу.
— Извольте спросить почему?
— Вам заступать на место Жебрака Принимать Офицерский полк.
— Для меня это честь, Михаил Гордеевич.
— Вы ее заслужили. Мы же с вами первопоходники…
В Тихорецкую входили добровольческие части: казачья конница на усталых лошадях, пропыленные офицерские роты, орудийные расчеты с полупустыми зарядными ящиками, обозы… Суетились квартирмейстеры, ставя людей по частным домам на постой.
На привокзальной площади, усеянной стреляными гильзами, среди перевернутых повозок, еще не убранных трупов построился 1-й Солдатский батальон «дроздов». Часть солдат осталась на караулах. В строю оказалось около трех сотен штыков. Докладывал о готовности к смотру полковник Витковский.
Дроздовский отказался от обычной по такому случаю церемонии. Он прошел вдоль строя каждой роты, пристально всматриваясь в лица своих бойцов, которые только час назад взяли штурмом для Добровольческой армии станцию Тихорецкая в таком трудном для себя бою.
Обратил внимание, что в батальонном строю оказалось много раненых: в руку, голову. Спросил у полковника Витковского:
— Почему раненые не в лазарете, Владимир Константинович?
— Сами не пошли. Да и что там сегодня делать-то раненым, Михаил Гордеевич.
— Как что?
— Да там с вчерашнего дня ни бинтов, ни йода уже нет.
— А как же с ранеными?
— Нательные рубахи с начала боя на бинты рвать стали. Медсестры бинты устали перестирывать…
Дойдя до правофлангового солдата, Дроздовский молча развернулся и вышел на середину строя. Батальон замер, только кое-где колыхались штыки винтовок в руках смертельно уставших людей. Полковник обратился к ним со словами благодарности:
— Братцы! Вы сегодня были просто молодцами. Благодарю вас от имени командующего за Тихорецкую!
В ответ дружно и как-то совсем необычно для года 1918-го прозвучали слова из… старой Российской Императорской армии:
— Рады стараться, ваш бродь!..
— Солдаты! За содеянный вами сегодняшний подвиг
— Ура-а-а!..
— Вам даруется знамя славного Самурского полка русской армии. А самурский батальон в ближайшие дни сливается с вами в единый Самурский пехотный полк.
— Ура-а-а!..
— Ваш будущий командир полка — полковник Сипягин Иван Иванович. Фронтовик, русский солдат. Такой же, как и вы…
…Овладение Тихорецким железнодорожным узлом позволяло Добровольческой армии во второй раз в 1918 году завязать бои за Екатеринодар. Но добровольцы были измотаны неравенством борьбы, и потому Деникин решил дать им отдых на несколько дней. К тому же следовало закрепиться на занятой территории, наладить новую власть и обеспечение войск продовольствием.
За эти дни в деникинском штабе опытные генштабисты разработали план операции по захвату столицы Кубанской области. Сил теперь имелось гораздо больше, чем вел за собой в Ледяном походе бывший Верховный главнокомандующий России генерал от инфантерии Лавр Корнилов.
И самое главное: местное казачество, задавленное поборами и «расстрельными» репрессиями, уже колыхнулось в сторону Белого дела. Добровольческому командованию на какое-то время не приходилось заниматься мобилизационными проблемами: казаки-кубанцы брались за оружие стихийно, поднимая восстания целыми станицами.
Опытный войной Деникин, бывший командующий Юго-Западным фронтом, понимал, что сил у него для марш-броска развернутым фронтом на Екатеринодар нет. И что противник сохраняет значительное превосходство в силах. Поэтому на совещании командного состава белой армии он сказал сразу вполне определенно:
— Двигаться на Екатеринодар мы можем только по одному направлению. Я считаю, что такой путь для нас сегодня единственный — вдоль Тихорецкой линии железной дороги.
— Антон Иванович, какие дивизии пойдут брать Екатеринодар?
— Первая Марковская дивизия, которую принял генерал Казанович, и дивизия полковника Дроздовского.
— А корниловцы?
— Второй дивизии генерала Боровского отводится самостоятельная боевая задача Сейчас она уточняется. Но в штурме Екатеринодара корниловцы и донские партизаны на этот раз участвовать не будут.
— Ваше место в предстоящей операции?
— Как командующий, я буду в дивизии Боровского.
— Тогда кто возглавит войска, идущие на Екатеринодар?
— Я предоставляю право командирам дивизий действовать самостоятельно. Но если потребует обстановка, старший по званию берет на себя общее командование до моего прибытия…
…3-я дивизия вместе с 1-й дивизией генерала Б.И. Казановича повела наступление вдоль линии железной дороги от Тихорецкой, сбивая по пути заслоны противника. Пленные показывали, что главные силы красных изготовились защищать столицу Кубанской области.