Генерал Симоняк
Шрифт:
...Дочь у них родилась, когда Николай был на командных курсах.
Небось расстроилась, что девочка, - писал он Шуре.
– Но кем ты меня считаешь? Спасибо за дочку. Гляди за ней. Вернусь, обеих вас расцелую.
Получив звание краскома, как тогда называли командиров Советской Армии, Николай приехал снова в родной полк. И снова его захватили беспокойные дела.
Шуре порой казалось, что ее муж слишком медленно поднимается по служебной лестнице. Когда Николая назначили командиром эскадрона, у нее вырвалось:
– Наконец-то!..
–
– изумился Симоняк.
Он и не задумывался об этом. А Шура радовалась. Поняли всё же начальники: Николай способен на большее, чем делал до сих под.
В 1931 году судьба щедро вознаградила Шуру за многолетние скитания по военным гарнизонам - Симоняка перевели в Москву. Он стал инструктором верховой езды в Военной академии имени М. В. Фрунзе.
Николай был превосходным наездником, непременным участником полковых и дивизионных состязаний. И в академии как нельзя лучше пришелся ко двору, обучал слушателей управляться с любыми непокорными скакунами, брать высокие барьеры, перелетать через наполненные водой широкие канавы.
После одного из выездов к нему подошел капитан Анатолий Андреев, невысокий, бойкий, расторопный. Из слушателей подготовительного курса Симоняк его выделял, - Андреев лучше других управлялся с лошадью. И в джигитовке понимал толк. Любил поговорить на эту тему с инструктором.
Симоняк подумал, что Андреев опять заведет речь о верховой езде. Но капитан неожиданно сказал:
– Одного я не пойму, товарищ инструктор: почему вы не в числе слушателей академии?
Симоняк не сразу нашелся, что ответить. Такой мысли ему прежде не приходило в голову..
– В самом деле - почему?
– упорствовал Андреев.
– С моей грамотешкой, пожалуй, не подойду, - признался Симоняк.
– У всех нас ее не хватает. Для того и создан подготовительный курс.
Слова Андреева запали в душу Симоняка. Это вскоре заметила жена.
– Что ты всё свой чуб закручиваешь?
– допытывалась Александра Емельяновна.
– Какой червь тебя точит?
Симоняк высказал жене мучившие его мысли.
– Чего же ты изводишь себя? Учись...
– Считаешь, получится?
– с сомнением спросил Николай.
– А почему нет?..
После долгих размышлений Симоняк подал рапорт о зачислении его на подготовительный курс.
– Хорошо надумал, - сказал Николаю Павловичу комиссар академии.
– Кому, как не тебе, в академии учиться. Вояка ты бывалый. Конечно, одолевать науку дело нелегкое. Но справишься, не сомневаюсь.
– Буду стараться.
И инструктор верховой езды 1-го разряда стал слушателем подготовительного курса академии, а потом выдержал вступительные экзамены на первый курс.
Потянулись годы напряженного труда. Дни, вечера, а нередко и ночи просиживал Симоняк над книгами, географическими атласами, боевыми схемами и расчетами.
О жизни в Москве у Александры Емельяновны остались светлые воспоминания. Жили Симоняки в доме Военной академии, в небольшой
Наступило время сна, и мать командовала детям:
– От-бо-ой!..
Потом укладывалась и она. А отцу до отбоя было еще-далеко. Проводит товарищей, сядет за стол и читает, делает какие-то записи.
Время перевалит за полночь. Жена, проснувшись, скажет:
– Пора ложиться, Николай. И так тебе спать уже немного осталось.
– Вот только с картой разберусь.
Карта не умещалась на стеле. Жене из-за полога было видно, как Николай, растянувшись на полу, что-то старательно на ней вычерчивал.
Днем в их небольшой комнатке было тихо. Симоняк уходил в академию. Рая убегала в школу. Зою мать отводила в детский сад. Оставаясь одна, Александра Емельяновна раскладывала свои книжки и тетрадки. Она тоже училась - в школе для взрослых, созданной женсоветом академии. Мужья ведь растут, женам нельзя отставать.
Весной 1936 года Симоняк окончил академию по первому разряду. Вскоре после этого они распрощались с Москвой. Переехали в тихий зеленый городок Ленинградской области - Остров. Майор Симоняк был здесь начальником разведки штаба 30-й кавалерийской дивизии. Но и в Острове они жили недолго. Нежданно-негаданно в январе 1938 года Симоняка перевели в Ленинград, в штаб военного округа.
Ленинград понравился Александре Емельяновне, пожалуй, не меньше, чем Москва. Ходишь по прямым, как стрела, улицам - налюбоваться не можешь. Обосноваться бы тут навсегда. И что этому мешает? Николай службой доволен, говорит, что работа в штабе - это вторая академия. Им как будто тоже довольны. К первому ордену Красного Знамени, которым Николая наградили за участие в гражданской войне, после финской кампании прибавился второй орден - Красной Звезды.
Всё шло хорошо. И вот надо же: уезжает куда-то на Ханко. Снова разлука...
Зоя, размахивая портфелем, вбежала в комнату. Она раскраснелась, волосы выбились из-под сдвинутой набок вязаной шапочки. На худенькой шее алел пионерский галстук.
– А, ты уже дома, папочка, - обрадовалась она, увидев отца.
– Рая еще не пришла?
– Вы что - соревнуетесь, кто позже придет?
– Сегодня был сбор отряда, - объяснила Зоя.
– Знаешь, кто к нам приезжал? Не догадаешься. Герой Советского Союза! Настоящий Герой, с золотой звездочкой. Рассказал нам, как на танке воевал. В разведку ходил. Ты ведь тоже можешь?